0
<< предыдущая заметкаследующая заметка >>
16 января 2006
Богдамир спасает деньги. Еще кусок черновика.

Для интересующихся — еще куски черновиков из мини-повести про космического следователя доблестного Майора Богдамира и его разумного пингвина Кешу. Всем прочим — совершенно незачем читать чужие бредовые черновики, только зря время потеряете как полные лохи :)




 

Решив перекусить, Хома с Кешей зашли в ближайший Торгмаркет и на восемнадцатом этаже обнаружили маленький уютный ресторанчик. Ресторанчик назывался «Старое ООО» и был декорирован в виде древнего офиса. Все здесь было сделано под старину. Регенерирующий кафель стен был запрограммирован держать такую форму и цвет, словно бы стены состояли из накладных пластиковых панелей, к которым кнопками пришпилены разноцветные служебными записки на настоящей бумаге.

Под потолком змеились декоративные вентиляционные короба, а вдоль стен на уровне пояса шли толстые короба для проводов, густо утыканные антикварными розетками самых разных типов. Хома, благодаря своему учителю RT11SJ, даже помнил их названия: электрическая, компьютерная, телефонная и телевизионная. Несколько розеток как бы случайно выпадали из своих гнезд и висели на заголившихся проводках, словно ожидая прихода офисного сисадмина. Но третьим глазом Хома четко видел, что проводки декоративные, как и сами розетки.

Потолок был раскрашен мимикропеной так, будто состоял из квадратиков навесных фальшпанелей. Хома вспомнил, что ему довелось однажды слушать ток-шоу, где известный психолог Ебожинский очень красиво объяснял любовь наших предков ко всему фальшивому: к фальшивым стенам, фальшивым полам и фальшивым потолкам древних офисов и квартир. Правда, сути его теории Хома не запомнил. С психологами ведь всегда так: пока говорит — мир прост и понятен, будто освещен неземным светом. Рот закрыл — свет погасил.

Кстати, подумал Хома, как же освещается ресторан? Он поднял голову. Из чашек в потолке торчали диоды, замаскированные под галогенные лампы накаливания. Но они не светили — свет тонкими редкими лезвиями выбивался из окон, плотно закрытых старомодными жалюзи. Своим третьим глазом Хома видел, что окна не настоящие, а накладные, и под жалюзями нет ничего, кроме светопанелей. Ясное дело, обычным посетителям зрелище постоянного светящихся окон призвано намекать, что на улице все еще светло, поэтому можно сидеть и заказывать до бесконечности.

Хома глянул на пол — здесь лежало ворсистое покрытие, которое, видимо, должно было символизировать старинный турецкий ковролин конца двадцатого — начала двадцать первого века. Как этот муляж выглядел для человеческого глаза, Хоме было неизвестно, но своим инфракрасным глазом он видел, что здесь распылили обычный саморегенерирующий ворс.

В качестве столиков в ресторане использовались серые офисные тумбы. Но они были пусты — в это время суток посетители ресторанов были редкостью.

 

К Хоме тут же подбежал управляющий робот. Его кожух был искусно выполнен в виде костюма древнего офисного работника: ровный, и от того кажущийся абсолютно квадратным пиджак, строгий галстук, на поясе батарея мобильников и пейджеров, взгляд устремлен точно на подбородок собеседника, а на лице — заискивающая улыбка, какие носили в офисные менеджеры той эпохи: восторг от крутизны собственной карьеры и трепет перед величием начальства.

-- Доброго времени суток! — затрещал робот. — Как дела? Что нового? Как погода? Курс валют?

А вот кланяться в те годы, насколько Богдамир слышал, было уже не модно. И этого он не ожидал. Но робот поклонился, продолжая бормотать дежурные вопросы-комплименты. Поклонился низко — и конечно заметил Кешу.

-- Я очень сожалею, — сказал управляющий, распрямляясь, — наш ресторан не обслуживает животных. Кафе для животных и комната ожидания хозяев с кинозалом находятся на третьем этаже Торгмаркета.

-- Это диссскриминация!!! — взбеленился Кеша и принялся наскакивать на управляющего и агрессивно поклевывать пластиковые штанины кожуха, издававшие при этом глухой стук. — Я что, тварь дрожжжащая? Или право имею жжжрать со своим напарником, где мне захочетссся?

-- Очень сожалею, — повторил управляющий, продолжая глядеть исключительно на подбородок Богдамира, — Наш ресторан не обслуживает животных. Кафе для животных и комната ожидания хозяев...

Уговоры тут казались бесполезными. Но Хома попытался обратиться к роботу на техническом коде роботов, которым в совершенстве владел с детства:

-- D2 FB 20 F1 F3 EA E0 2C 20 E2 E5 E4 F0 EE 20 F2 F0 E0 ED E7 E8 F1 F2 EE F0 EE E2 2C 20 ED E0 20 EA EE E3 EE 20 E7 E0 E3 F0 E5 EC E5 EB 20 E4 E8 ED E0 EC E8 EA EE EC 3F 20 C4 EE EB E1 E0 F2 FC 20 F2 E2 EE FE 20 ED E0 EB E0 E4 F7 E8 F6 F3 20 E2 EE 20 E2 F1 E5 20 F0 E0 E7 FA E5 EC FB 20 EA E8 EB EE E2 EE EB FC F2 EE EC 21 !

В общении с роботами такие слова не раз ему помогали быстро найти общий язык. Но не сейчас.

-- CF F8 E5 EB 20 ED E0 F5 F3 E9 20 E8 20 ED E8 E8 E1 E5 F2 21, — с той же вежливостью парировал управляющий. — Наш ресторан не обслуживает животных. Кафе для животных...

Не говоря ни слова, Хома сгреб Кешу подмышку и вышел.

 

Хома уговаривал Кешу отправиться в дешевую механическую закусочную класса «М», которая в любых Торгмаркетах непременно находится в подвальном этаже. Но Кеша наотрез отказывался. Он кричал, что синтетику из «М» даже голуби клевать брезгуют, а людям и разумным пингвинам это несмываемый позор. Кеша кричал, что хамский ресторан его оскорбил в лучших чувствах, и теперь он, во что бы то ни стало, пойдет туда снова и вернется поевшим — на столе или под столом! Они спорили долго. Наконец, Кеша выдал последний аргумент: зря что ли так долго стояли в дверях и так подробно рассматривали интерьер этого гнусного места, чтобы теперь уйти и никогда больше туда не вернуться? Этот довод, как ни странно, показался Богдамиру веским. И они вернулись.

Перед этим пришлось пройтись по окрестным торговым залам и раздобыть большой пластиковый пакет, куда бы Кеша помещался с головой. С этим пакетом в руке Хома снова переступил порог ресторанчика «Старое ООО».

-- Доброго времени суток! — затрещал робот-управляющий как ни в чем не бывало. — Как дела? Что нового? Как погода? Курс валют?

Он поклонился и повел Хому в угол к одному ему известному столику, словно заранее приберег его для дорогого гостя. Столик был такой же как и прочие — серая поверхность, на ней банки заменителей соли и перца, отштампованные в форме мобилы и пейджера.

Оказалось, за то время, пока они искали пакет, в ресторане появились и другие посетители: троица крупных парней в черных куртках космических экспедиторов. Они сидели за большим столом вдалеке, а вокруг них суетились кибер-официантки. Одна умело расставляла перед гостями кружки с темным пивом, стараясь повернуть их так, чтобы логотип бросался в глаза. Другая устанавливала в центре стола горячую фондюшницу и программировала электрогорелку.

На официантках были корпуса офисных барышень: мини-юбка с силиконовыми ногами, строгий серый пиджак, очки, парик с тремя слоями геля, и лицо, жестко опаленное солярием.

Такая же официантка подбежала и к столику Богдамира. Вручила меню в виде ламинированного листа древнего факса и упорхнула, резво перебирая силиконовыми поршнями.

Кеша выбрался, шурша, из пакета, забрался на колено Хоме, повернул к меню правый глаз и начал читать вслух, потому что букв на бумаге Хома не разбирал.

-- Зззавтраки, — вполголоса провозглосил Кеша и предвкушающе цыкнул клювом. — Сссырники сссоевые. Творожжжок сссоевый. Кашшшица сссоевая. Завтраки кончились. Переворачивай.

Богдамир непроизвольно облизнулся и перевернул лист.

-- Обеды. Щщщи из сссоевой капусты. Сссуп из сссоевых ниток «а ля доширак». Шшшницель сссоевый с гарниром. Гарниры: сссоя варенная, сссоя жаренная, сссоя паренная. Сссуки!

-- Почему суки? — удивился Богдамир.

-- Вссего пятьдесят грамм порццция! — прошипел Кеша возмущенно.

-- Не жлобись. Возьмем несколько порций. Не нищие. — Богдамир опять с предвкушением облизнулся и перевернул лист.

-- Фффирменные блюда. Фондю сссоевое. Напитки: сссоевое пиво «Старый дозор» в асссортименте: темное, светлое, сумеречное и последнее: нефильтрованное. Это все.

-- Я буду сырники, — сказал Хома. — Ты, разумеется, творожок?

-- Творожжжок, — подтвердил Кеша.

Они отложили меню и стали ждать официантку. Таймеры у киберофицианток таких заведений традиционно выставляются на десять минут с момента выдачи меню до принятия заказа, а затем — ровно на сорок минут до выноса еды. Упросить хоть немного сократить это время практически никому не удавалось. И непонятно, почему еду тем троим принесли так быстро. Видимо, они сделали заказ давно, а сами уходили гулять по Торгмаркету. Так делается.

В зал выплыла очередная официантка и стала возиться с большими ящиками, на большом столе в углу.

-- Тым? Ды-дым! — глухо послышалось из ящиков. — Ошибка чтения MP3!

Официантка продолжала копошиться. Хома потер лоб чтобы третий глаз лучше видел, и присмотрелся. Так и есть — ресторанчик украшен древним компьютером. Где они его только нашли? Неужели работает? Бронированный сундук с прорезями для дисков, сплюснутая бочка лампового монитора, скворечник сабвуфера и большие колонки. Все это окутано проводами самых разных цветов и форм, некоторые даже вились барашками. На мониторе стопка больших квадратных дискет размером с человеческую ладонь. Это казалось странным: насколько Хома помнил историю техники, магнитные дискеты появились гораздо позже мониторов со стеклянным экраном. Или он все-таки путает? Официантка вытаскивала дискеты из бумажных конвертов и засовывала в прорезь одну за другой. В прорези они пропадали — наверно падали вглубь ящика. Каждый раз ящик отвечал глухим металлическим голосом:

-- Тым? Ды-дым! Ошибка чтения MP3!

-- Что такое MP3? — поинтересовался Кеша, тоже наблюдая с любопытством.

-- Не знаю, — ответил Хома, приглядываясь более внимательно. — Наверно здесь такая традиция. Вообще это для виду поставлено, ящик не включен. И возится она там просто для виду, типа пытается настроить. Роль у нее такая. А музыка сейчас заиграет из обычного места.

И действительно, тут же с потолка донесся шум моря. Он нарастал, превращаясь в нехитрый ритм, а затем появился визг и стали слышны слова. Похоже, это был тот самый последний «Дельфиний альбом», о котором столько кричала реклама. Кеша заерзал и зашипел — он не любил Майка Задди с тех пор, как тот был голубем и выпустил альбом «Мои памятники».

Официантка прекратила изображать возню с ящиком, и Хома тут же обратился к ней.

-- C2 E5 E4 F0 EE 20 F1 FB F0 ED E8 EA EE E2 20 E8 20 EC E8 F1 EA F3 20 F2 E2 EE F0 EE E3 E0 21 20 C1 E5 E3 EE EC 21 20 CA E0 EA 20 E2 20 E0 F0 EC E8 E8 21 20 C4 E0 FE 20 EC E8 ED F3 F2 F3 21 ! — свистнул он.

Компания за дальним столом, понятное дело, ультразвука не расслышала, а вот официантка тут же подбежала.

-- Что-нибудь еще кроме сырников и творога? — Она словно нарочно отвечала на человеческом языке.

-- C8 20 EC F3 F2 E0 ED F2 E0 20 E2 FB EA EB FE F7 E8 F2 FC 21 20 D1 F2 FB E4 ED EE 20 EF E5 F0 E5 E4 20 F7 E8 F2 E0 F2 E5 EB E5 EC 21 20 D8 E5 E2 E5 EB E8 F1 FC 2C 20 EC E8 ED F3 F2 E0 20 E8 E4 E5 F2 21, — просвистел Хома со значением.

-- Вам не нравится Майк Задди? — удивилась официантка довольно прохладным тоном. — Странно. Всем людям нравится...

Но Богдамир молчал, устремив на нее в упор черные зеркала суровых очков. Под столом он зажал Кеше клюв, чтобы тот не наговорил грубостей.

-- Вам придется подождать тридцать восемь секунд, — улыбнулась официантка, не дождавшись ответа, взяла меню и упорхнула.

Музыку она так и не выключила.

«Я плыву! Это море! Я дельфин! Мне хорошо! Потому что дельфин! Это море!» — пафосно тянул Майк Задди своим прославленным фальцетом, а ему вторили плески волн, крики чаек и даже дельфиний ультразвук, органично сведенные в богатейший ритм-саунд на лучших студиях Вселенной. Но Хома вдруг напрягся.

-- Чччего такое? — Кеша настороженно высунул клюв из-под стола: он всегда тонко чувствовал настроения напарника.

-- Помолчи, — буркнул Хома. — Дай послушать.

-- Да что тут ссслушать! — возмутился Кеша, но Хома зажал ему клюв.

-- Там параллельно роботы поют, — объяснил он. — Ультразвук модулирован кодом. Никакой он не дельфиний, обычный ультразвуковой робокод. Никто из людей сроду не догадается.

-- Что поют? — заинтересовался Кеша.

-- Сейчас... — Богдамир замер. — Примерно так: «сука майк задди... жирный подонок... музыку дай ему... текст сочиняй ему... если б вы знали... если б вы знали... как нас здесь бьют... чтоб мы писали... чтоб сочиняли... эту фигню... как нас здесь бьют... как нас здесь бьют... током...»

Музыка плавно умолкла и появилась официантка:

-- Ваши сырники... Ваш творог... Ваша просьба включить музыку... — Еще раз улыбнувшись, она исчезла.

Хома аккуратно передал миску с творогом под стол, и друзья принялись за еду.

 

Теперь, когда музыка исчезла, стало слышно, о чем говорят парни за дальним столом.

-- Масло из настоящей сои, — важно говорил один, накалывая на вилочку кусок и опуская в чан фондюшницы.

-- Да ладно тебе, Кристер, — хрипло возражал второй, деловито накалывая кусок сои и тоже опуская в раскаленную жижу. — Натурального соевого нигде уже нет.

-- Пакстер, я те говорю: в этом рестике все натуральное. Я специально спрашивал. — Он вдруг призывно шелкнул пальцами. — Эй! Робот! Робот!

Тут же подбежала официантка.

-- Это соевое масло из натуральной сои? Или искусственное, идентичное натуральному? — строго спросил тот, кого звали Кристером, кивая на котелок фондюшницы.

-- Офигительное масло! — улыбнулась официантка. — Из-под Самары!

-- Ну вот видишь! — Повернулся Кристер, вынимая из чана поджарившийся кусок, отправляя его в рот и накалывая следующий.

Третий собеседник молча хлебал пиво и глядел на светящиеся жалюзи.

-- А ведь распогодилось, — без интонации произнес он, почти не шевеля губами — казалось, глухой звук идет из живота: — А ведь было пасмурно.

-- Если небо пасмурное, — бодро откликнулся Кристер, — значит, майор Богдамир посмотрел на Солнце, и оно от страха спряталось за тучу!

Все трое ухмыльнулись.

 

Кеша выглянул из-под стола и посмотрел в их сторону. Но они были увлечены беседой, сидели кто спиной, кто вполоборота, и, похоже, вообще не замечали, что в зале есть кто-то, кроме них. Тогда Кеша вопросительно посмотрел на Хому.

-- Народное творчество, — буркнул Хома. — Что я могу поделать? Распиарили журналисты в сериалах мои былые подвиги, будь они прокляты.

Кеша зло щелкнул клювом, но ничего не ответил, и уткнулся в миску с творогом.

-- Однажды майора Богдамира спросили, — донеслось с дальнего столика, — почему ему сто лет, а он не стареет, почему у него ноги-сопла, глаза-лазеры и ядерный мозг? Моя молодость, ответил Богдамир, благодаря генам трехсотлетнего крокодила, ноги-сопла — гены каракатицы, а глаза-лазеры — гены медузы и электрического ската. А мой ядерный мозг — ядерный мозг сделан из ядра грецкого ореха!

Троица захохотала еще громче. Кеша снова высунулся и вопросительно посмотрел на Богдамира.

-- Полный бред, — объяснил Хома. — Мне вовсе не сто лет, а двадцать семь. Сто лет — это глупым детским комиксам про того героя Богдамира, в честь которого меня назвали. Это было за сто лет до сериала. И ноги у меня самые обычные. И мозг тоже самый обычный. Вот глаза — да, слегка генетически модифицированы. От рождения.

Разумеется, Кеша это все и так знал. Но продолжал смотреть на Хому вопросительным взглядом. Хома увлеченно уплетал сырники, показывая, что вопрос исчерпан.

Кеша пожал тем местом туловища, где у пингвинов находятся плечи, и снова уткнулся в миску с творогом. Сидевшие за дальним столиком тем временем продолжали:

-- ...и тогда журналист спросил: это значит, вы генетически модифицированный? На что Богдамир ответил: как вам не стыдно думать про меня такие гадости! Я родился естественным путем! Просто моя мама работала в Бобруйском зоопарке, была большой затейницей и устраивала веселые оргии!

Сидящие загоготали за весь зал.

Кеша снова высунулся. Глаза его налились кровью.

-- Тс-с-с! — Богдамир успокаивающе погладил его по голове. — Это не про меня. Ты же знаешь, я круглый сирота из генетической лаборатории, ни отца, ни матери у меня никогда не было. Если не считать роботов, которые меня растили. Если даже я не знаю, как появился на свет, то откуда могут знать эти придурки?

Пингвин Кеша сочувственно посмотрел на Богдамира.

-- Через пару годиков и о тебе анекдоты появятся, — мрачно пообещал Хома.

Тем временем, похоже, у придурков завелось правило: отхлебнул пива, насадил на вилку новый кусок сои, бросил вилку в чан и — рассказал новый анекдот. И так по кругу:

-- Однажды майор Богдамир посмотрел на небо и увидел, что ручка ковша Малой Медведицы украшена большой красивой звездой. «Скромнее надо быть!» — укоризненно сказал Богдамир ковшу, выковырял из ручки звезду и повесил себе на грудь!

Троица оглушительно загоготала. Брякнули, сдвигаясь, кружки.

-- Совсем не так было... — смущенно объяснил Хома. — На Меркурии я отобрал у террориста пульт управления орбитальной капсулой с антиплазмой, которой тот собирался взорвать Солнце. Что мне было с ней делать? Я и решил запульнуть ее от греха подальше. А насчет Полярной звезды — так это не моя была идея, я просто слишком буквально понял напутственные слова адмирала, когда тот объяснял принцип действия антиплазмы. Молодой был, глупый. И Орден Звезды в тот раз мне дали совсем по другому поводу, о судьбе капсулы еще никто не знал. И эту Звезду, наоборот, отобрали через девять лет, когда на Земле увидели, что Полярная перестала светить...

Издалека снова послышалось шипение мяса и бойкий голос:

-- Однажды майор Богдамир попал по службе в далекое прошлое, где на него напали хищные ящерицы. Майор Богдамир сжег их взглядом в черный пепел и вернулся обратно. Так вымерли динозавры и появился каменный уголь!

Снова взрыв хохота.

Кеша зло прищурился. Дважды качнул клювом слева направо. И взглянул вопросительно.

-- Нет-нет-нет, — замотал головой Хома. — Только без этого, Кеша! Не заводись по пустякам.

Кеша сдержанно вздохнул и продолжил яростно клевать творог. Хома принялся за свои сырники, но теперь тоже часто промахивался вилкой.

-- А вот еще частушка! — заорал хмельной голос. — Как на китель Богдамира плюнул сверху голубь мира...

-- Кеша! — предостерегающе зашептал Хома, хватая спутника за крыло. И вовремя — удалось сохранить и творог, и покой в ресторане.

Хохот утих.

-- Ну а вот эту, вот эту частушку знаете? — раздалось бойко. — Олигархи, жизнь страхуя, Богдамиру дали мзды...

Хома не знал этой частушки. Наверно потому и не выдержал. Сперва вытер пот со лба, чтобы не мешал взгляду. В инфракрасном свете фондюшница виделась превосходно: горячий кремнепластовый горшок с маслом на подогревающей подставке. Прекрасная мишень. Хома аккуратно приподнял за дужку свои старомодные черные очки.

-- Давай, давай! — радостно зашипел Кеша. — Так их! Чтоб фонтаном полыхнуло!

Хома напрягся. Его костяные зрачки закатились. А вместо них из глазниц высунулись вперед тугие цилиндры лазерных пушек. Напряглись железы электрического ската. Зажглись в глазницах алым огнем светящиеся клетки медузы. Зашевелились, фокусируя пучок, линзы, сотканные кремниевыми бактериями. Из глазниц ударили два лазерных луча и точно сфокусировались на боку фондюшницы.

Сидевшие вполоборота парни ничего не подозревали, а Хома специально сместил лучевой удар в диапазон, невидимый обычному глазу. Фондюшница начала стремительно разогреваться. Богдамир, стиснув зубы, продолжал бить лучами, но масло не собиралось ни закипать, ни загораться.

-- Сссстареешь, — меланхолично процедил пингвин Кеша. — Оссслабел, брат.

Хома сжал зубы еще крепче и напрягся изо всех сил, вкладывая в удар всю мощь. Тщетно. Казалось, лучевая энергия не властна над злополучным горшком с маслом. Будто заколдован.

-- Эй, ну хватит, хватит! — заволновался Кеша. — Десять секунд! Ты чего? Слона изжаришь!

-- Что-то душно, — глухо произнес один из парней, не шевеля губами. — Парило какое-то.

-- Да это от фондю жарит... — кивнул другой и отсел подальше.

-- Ой... — вдруг воскликнул третий хриплым басом.

Все трое замолчали, пялясь на фондюшницу. От нее плыл тяжелый масляный пар. Кеша спрятался глубоко под стол. Хома надел очки обратно и сделал вид, будто занят своей тарелкой. Тарелка, впрочем, была уже пуста.

В гробовой тишине с дальнего столика донесся зловещий стук — это падали на стол куски стальных вилочек, переплавившиеся в тех местах, где соприкасались с горшком. А вскоре и сам горшок с тихим шипением пополз вниз. Стальная электрическая нагревалка под ним рассыпалась, раскатившись по столу серебристыми шариками, словно ртуть. Горшок плавно вошел в столешницу и начал в ней тонуть. Стол не горел и не плавился — он испарялся белым паром, уступая горшку дорогу.

Первым опомнился хрипатый.

-- Плазма!!! — истошно заорал он и бросился к выходу.

Его спутники бросились следом.

На шум выкатились кибердевушка.

-- Эй! А платить?! — закричала она вслед, но парней уже не было.

Стол, где стоял горшок вдруг весь вспыхнул алым пламенем и тут же осел черной пылью. Словно в замедленном мире, горшок понесся к полу, на ходу наклоняясь, упал на ворс, чуть подпрыгнул и — опрокинулся, разливаясь.

Хлестнуло пламя до самого потолка. Выскочили остальные кибердевушки. Как по команде, сбросили свои декоративные кожухи. Разлетелись в разные стороны пиджаки, парики, лица из солярия и розовые силиконовые ноги. Официантки превратились в груды электронных плат и сервомоторов. Из их внутренностей ползли шланги встроенных огнетушителей.

-- Спасайтесь! Пожар! — заорал Хоме выскочивший откуда-то робот-управляющий и кинулся к нему, расставив руки — примеривался схватить и вынести из помещения по инструкции.

Но Хома среагировал быстрее. Схватил Кешу за хвост и уже через секунду летел по лестнице вниз с восемнадцатого этажа.

 

На улице оказалось спокойно. Здесь никто бы и не подумал, что на восемнадцатом бушует пожар. Не валил дым, не хлестали языки пламени из окон. Впрочем, окон в том ресторане и не было.

-- Чччто теперь? — ехидно осведомился Кеша.

-- Поесть бы, — печально вздохнул Хома. — Какие уж там сырники, столько энергии потерял.

-- А чччо ты хотел сделать-то?

-- Так... Масло слегка поджечь. Горшок кремнепластовый, огнеупорный... Но кто ж знал, что оно синтетическое?! Синтетическое соевое масло не горит и не взрывается. Разогревается до сорока тысяч градусов и превращается в пар...

-- Дурак ты, — констатировал Кеша и получил подзатыльник.



<< предыдущая заметка следующая заметка >>
пожаловаться на эту публикацию администрации портала
архив понравившихся мне ссылок

Комментарии к этой заметке автоматически отключились, потому что прошло больше 7 дней или число посещений превысило 20000. Но если что-то важное, вы всегда можете написать мне письмо: lleo@lleo.me