Л.Каганов - Масло (пьеса)

По сцене разбросаны мятые комки бумаги. Посередине стоит большой офисный стол. За ним сидит Вадим Петрович. Перед ним лежит чистая пачка листов и большой черный маркер. Рядом мобильник. Вадим Петрович вынимает лист и заносит над ним маркер как нож. Неожиданно его лицо искажает гримаса. Вадим Петрович отбрасывает маркер, кладет на лист пятерню, секунду медлит, а затем, резко скомкав листок, ставит его перед собой и щелчком отправляет его на пол. Вадим Петрович долго смотрит ему вслед, поглаживая рукой печень. Вдруг он словно к чему-то прислушивается, а затем резко поднимает вверх палец.

Достает платок и бережно протирает лысину.

Деловито хватает маркер, выдергивает из пачки новый лист, задумчиво разглаживает его по столу мобильником, но вдруг замирает.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Хрен там! Не поймут. Русское надо. Надо-надо-надо... (стучит маркером по листку) - Василек! Бред. Лесное! С какой радости? Луговое! Опять. Йо-о-оханный... (натужно трет пальцами виски) Надо что-то новое. "Новое"! (размашисто выводит) Ноо-воо-еее...

Задумывается. Комкает бумагу и кидает на пол. Отшвыривает маркер.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Вечернее! Утреннее! Луговое... Вот привязалось! Замкнутый круг. Масло "Замкнутый круг"!

Звонит мобильник. Вадим Петрович берет его и расхаживает по сцене, пиная комки.

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Ало! Вадим Петрович! Это Скворцов! Докладываю: ну как бы первый цех реально пущен! Со вторым как бы маленькая проблема. Ну там канализация не это, короче, стоки надо как бы по уму делать. Я как бы сейчас говорил с водоканалом...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (рявкает) - Стоп!!! Я должен выслушивать все это?

ГОЛОС СКВОРЦОВА (растерянно) - Ну, как бы отчетность. Возникли незапланированные как бы финансовые...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Тогда какого рожна ты крадешь мое время? Рассказываешь про каждый гвоздь? Кто директор - я или ты?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Почему у меня должна болеть голова из-за твоих проблем? Уже сто раз говорил - меня это не интересует! Деньги я даю. Пустишь завод, принесешь мне смету! Ты слово придумал?

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Вадим Петрович, я как бы...

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Я как-то... Тут как бы столько дел... Жена придумала, ну как бы, вроде чтоб "Солнечное"...

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Ну... Масло оно ведь как бы желтое, ну и солнце вроде... Нет?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Кретин! Масло желтое, когда прогорклое! Или слишком жирное! А у меня будет масло белое! Четыре миллиона евро! Желтое! Ха! Охуительное будет масло, понял?

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Понял, Вадим Петрович, буду как бы думать.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Чтоб до вечера десяток вариантов! Не можешь сам - тряси жену! Кого хочешь тряси, хоть водоканал! Работягам своим объяви - кто найдет хорошее слово, дам денег. Пусть думают, пока цеха монтируют!

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Трудно это, Вадим Петрович.

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Как бы, слово придумать трудно.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - А его не надо придумывать! Все слова уже придуманы тыщу лет назад! В русском языке миллион слов! Надо из них взять одно. Готовое. Простое и понятное. Ферштейн?

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Ферштейн, Вадим Петрович. Но как бы не знаю даже. Вот было бы в русском языке три слова - мы бы с вами сели и выбрали... А когда миллион, тут как бы професионал нужен. Этот, как его... Писатель какой-нибудь. Или поэт, что ли как бы...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Поэт! Ты знаешь хоть одного поэта во всей Щетиновке?

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Ну в Щетиновке как бы может и нет... Хотя как бы двести тысяч жителей... Но в Самаре-то наверняка!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Все дела брошу, поеду в Самару поэтов ловить! (его лицо искажается гримасой, он хватается за печень) Не долби мои мозги. К вечеру с тебя десять вариантов. Ауфвидерзейн!

Подходит к краю сцены, задумчиво смотрит вдаль. Закрывает глаза и сильно давит на них двумя пальцами.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (задумчиво) - А вот есть еще такой способ: если сильно-сильно давить на глаза, появятся мультики. Я хочу увидеть пачку. Пачку!!! Во-о-от... Вот она, пачечка... Повернись, повернись... Во-о-от... Надпись... Неразборчиво... Из трех букв.... Луч? Мир?.. Нет, ну надо же! (отпускает глаза и потрясает кулаком) Сука!!!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (не оборачиваясь) - Слово придумала?

ЭЛЛОЧКА - Масло "Роза". Такой цветок красивый.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Йо-о-оханный... Элла, значит, вот что - достань мне телефоны каких-нибудь поэтов! Я не знаю, писателей!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Солнечное. Свежее. Здоровое. Вкусное. Мажется хорошо. Размазня!!!

Звенит мобильник. Вадим Петрович хлопает себя по карманам, находит аппарат и подносит к уху.

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Вадим Петрович! Это снова Скворцов! Я как бы тут звонил в Москву брату, он сказал, что теперь принято как бы всякого рода водку и закуску называть фамилией с двумя "эф"...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - У меня ни одной "эф" в фамилии.

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Так у меня есть! Я готов фамилию предоставить как бы.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Думаешь? А когда я тебя, ф-ф, завтра выгоню и поставлю какого-нибудь ф-ф-Козлова? Мы с ним этикетки будем перепечатывать? Ф-ф?!

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Вадим Петрович! Вадим Петрович! Вы как бы меня не поняли!!! Я же совсем не это имел!!! Нет конечно! Я имел наоборот - сделать вашу фамилию!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Мою фамилию? На масло?!! Ты с ума сошел, придурок?!!

ГОЛОС СКВОРЦОВА (вкрадчиво) - Так может вам лучше было бы не масло производить, а...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Ты еще меня бизнесу учить будешь! Ты еще мне расскажешь что производить! Вон пошел!!! К вечеру десять вариантов!!!

ГОЛОС СКВОРЦОВА (торопливо) - Уже как бы восемь!

Со злостью швыряет мобильник на стол. На сцену вбегает Эллочка с листком бумаги.

ЭЛЛОЧКА - Нашла, Вадим Петрович! Фирмы по дизайну, рекламе и слоганам. Есть одна в Щетиновке и шесть в Самаре!

Эллочка тихо выходит. Вадим Петрович садится за стол и набирает номер. В эфире долго щелкает, затем раздаются первые гудки:

ГОЛОС СВЕТКИ (умело придавая каждому слову учтиво-вопросительную интонацию) - Масс - техноложи - консалтин - групп, добрый день?

ГОЛОС СВЕТКИ - Минуточку, переключаю. (звук, будто зажимают трубку ладошкой) - Вась, возьми! Ва-а-ась!

ЦУЦЫКОВ (торопливым высоким голосом) - Ало! Вы по поводу визиток? Не привезли пока, ждем, попробуйте перезвонить после обеда.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - И я директор. Есть разговор. Заказ.

ЦУЦЫКОВ (торопливо) - После обеда. Адрес знаете? Улица Партизана Глухаря, дом один. Он там один. Это от вокзала на четвертой маршрутке до конечной, там прямо до напорной башни, в проулок, по доскам через канавку, увидите гаражи - это Красноказарменная, а слева...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Стоп. Жду у себя в офисе через полчаса. Бульвар Труда, здание Мэрии, четвертый этаж, "Фольксбуттер".

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - С собой документ. На кого пропуск выписать?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Пока будешь ехать - начинай думать. Ситуация такая - нужно название для масла. Но не простое. Самое лучшее название. Масло новое, сливочное, охуительное. Название должно соответствовать. Ферштейн?

Эллочка вводит Цуцыкова. Цуцыков смущен, в руках у него папка. Вадим Петрович подозрительно оглядывает его длинные волосы.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (негромко) - Пфу ты... Голубой. Впрочем, какая мне разница?

Эллочка сажает Цуцыкова в свободное кресло и выходит. Цуцыков сразу достает из папки лист бумаги, исчерканный авторучкой. Вадим Петрович жестом остановливает его.

Вынимает свою визитку и небрежно кидает ее вдаль по столу. Цуцыков осторожно берет визитку обеими руками.

ЦУЦЫКОВ (торжественно вслух) - Сметана Вадим Петрович... Телефон какой длинный, это Москва?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Это мобильный. Через Германию. А теперь слушай меня внимательно, объясняю один раз.

Цуцыков ерзает талией в кресле, складывает ладони и замирает. Вадим Петрович встает, заложив руки за спину и задумчиво прохаживается по сцене.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Мне пятьдесят пять. У меня небольшой замок под Кельном, жена, две любовницы, две дочки и сын в Америке. Мне ничего не надо. Ферштейн? Вообще ничего. Можешь такое представить?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Когда я уезжал, у меня было столько денег, сколько ты в кино не видел.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - За мной охотились такие люди, которых ты никогда не увидишь.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Теперь уже не увидишь. Столько лет прошло, все поменялось. Я вернулся, чтобы делать в России бизнес! Ты слышал, что в Щетиновке строится завод масла?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Я был на выставке в Бельгии. Купил самого нового оборудования на четыре миллиона евро!

Цуцыков задумчиво чешет лоб над очками, но Вадим Петрович щелкает пальцами, привлекая внимание.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Четыре миллиона евро только оборудование! Я построил завод. Я поднял и перестроил пятьдесят коровников. Я буду выпускать масло. Охуительное русское масло! Такого нет даже в Германии! А в Щетиновке будет! Ты сам откуда? Наш, местный?

ЦУЦЫКОВ - Родился в Щетиновке. Окончил Самарский университет с красным дипломом.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Хорошо, что наш, местный. Есть маленькая проблема. Нужно название. Но не просто название. Самое лучшее название для масла. Мы тут думали, думали... Нужны свежие силы.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Третью неделю бьемся. Завтра я улетаю. Сегодня к вечеру надо решить. Деньги - не вопрос. Дам сколько попросишь. Хоть сто евро, хоть триста, хоть пятьсот.

ЦУЦЫКОВ (испуганно вжимая голову в плечи) - Полторы тысячи...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Сколько-о-о??! (грозно нависает над ним) За одно-единственное слово?!!

ЦУЦЫКОВ - В Самаре три тысячи! В Москве пять! Наверно...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Ты не в Москве!!!!!! (морщится, хватается рукой за печень и устало опускается в кресло) Да какая разница? Дам и полторы, только придумай.

Довольный Цуцыков важно поправляет очки. Входит Эллочка и ставит перед ним дымящуюся чашку, а перед Вадимом Петровичем - бутылочку французской минералки и бокал. Вадим Петрович жадно опрокидывает бутылочку в бокал.

Цуцыков манерным жестом подносит к лицу руку с листком.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (с омерзением мотает головой) - Вот только не надо этого совка! Этих всяких, блин, ударница - доярница - красная заря, без этого! Прошлый век! Масло новое, охуительное, для простых русских людей. Ферштейн?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Тупо! Так и я умею! Это обычное название, а мне надо самое лучшее! (вдохновенно привстает и поднимает руку) Чтоб человек прочел этикетку и остолбенел - вот оно, наконец! Мечта всей жизни! Не пройти мимо! Ферштейн?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (в сторону) Точно, голубой... (начинает пить минералку)

Вадим Петрович давится минералкой, кашляет и смотрит на Цуцыкова.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Да с какой радости "Луговое"?!

ЦУЦЫКОВ - По ассоциации. Коровы-то на лугу пасутся.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Но на лугу навоз, а не масло? Ты был на лугу?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Думали уже. Понимаешь... Как тебя?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Понимаешь, Василий, название должно быть сильное! Звучное! Могучее! Мощное!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Да заткнись! Слушай: вот у нас было такое предложение: "Буттер". Буттер по-немецки "масло". Обсудили - не подошло. Почему?

ЦУЦЫКОВ - Понятно почему. Получается масло масляное.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Идиот! Просто нужно русское, мать твою! Русское! Ферштейн?

Вадим Петрович вздыхает, стискивает челюсти и смотрит на бокал минералки, сдерживаясь из последних сил.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (сквозь зубы в сторону) Сроду не было голубых в Щетиновке!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Пешком! Вон отсюда, гомик волосатый! Элла, проводи!!!

Входит Эллочка и уводит растерянного Цуцыкова. Входит снова и уносит нетронутую чашку кофе. Вадим Петрович кладет перед собой чистый лист.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Русское! (пишет и задумывается)

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Ало! Это как бы Скворцов... Соловушка!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Теперь и директор у меня петух... Что ж ты? Дурень?

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Жена придумала как бы. А я вот что подумал: может, так и назвать, как фирму - "Фольксбатер"?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Объясняю. Уже сейчас одному объяснял. Название нужно (загибает пальцы свободной руки) а - сильное, б - русское, г - необычное, е - охуительное. Ферштейн?

ГОЛОС СКВОРЦОВА - Будем думать, Вадим Петрович. А стоки оказались как бы в порядке! Ничего не надо переделывать.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Так хрена ли ты мне голову морочил?!

Бросает мобильник на стол и снова берет в руку маркер. Пауза.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Масло "Медведь"! Это уже хорошо. Это не соловушка. А еще масло "Русская тройка"!

Пишет. Перечитывает. Комкает листок и бросает его на пол.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Старо и скучно! Новые идеи нужны. Элла! Элла!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Элла, принеси книг, что ли, каких-нибудь. Газет. Самых любых! Идеи нужны!

Эллочка исчезает. За сценой слышится возня, голос Эллочки "нет! туда нельзя!" и наконец врывается Цуцыков.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (ледяным тоном) - Что тебе еще надо?

ЦУЦЫКОВ - Вадим Петрович! Я придумал русские названия!

ЦУЦЫКОВ (торопливо) - Это не все! Есть ещё лучше! То, что вам надо!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Королевское - вот это уже разговор. Неплохо, неплохо. Очень даже неплохо. Хм... А что? Масло "Королевское"! Нет, не пойдет.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Платформа "Короли" в тридцати километрах. Подумают, что оттуда масло. А масло наше, щетиновское.

ЦУЦЫКОВ - Может, так и назовем: "Щетиновское"?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Неоригинально. Масло новое, а название старое. Что там у тебя еще?

ЦУЦЫКОВ - Ну, есть царь-колокол, царь-пушка, а у нас будет царь-масло!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Царь-масло? А ты о бабах думал? Как будут наши бабы в магазине спрашивать? Дайте пачку "царямасла"? Ты о бабах вообще когда-нибудь думаешь?

ЦУЦЫКОВ - Масло "Зверь". Вариант: "Зверь-масло".

ЦУЦЫКОВ - Ну в общем пока все. Совсем ничего не подходит?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Продолжай думать. У тебя уже получается. Чтобы к вечеру... (стучит пальцем по столу)

ЦУЦЫКОВ - Вот! Царское!!! Ну раз "Королевское" не подходит. Дайте мне, пожалуйста, пачку "Царского масла"! А?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (морщась) - Брось. Оборудования на четыре миллиона евро! У царя столько не было. Не надо царей-королей! Не надо совка! Не надо показухи, "Березка", "Медведь", "Русское поле". Не на экспорт делаем! Для себя! Для своих! Для начала. Наше, новое, охуительное масло! Нужно яркое, неожиданное название! Ферштейн? Включи фантазию! Хватай самые безумные идеи, не стесняйся! И больше думай о бабах!

Указывает на дверь. Цуцыков уходит. Входит Эллочка с подносом, на котором высится груда книг и газета. Ставит поднос на стол и уходит.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (в сторону) Вот молодец девка. Умница, даром что Мисс-Самара. Масло "Элла"? Маслоэлла. Дайте пачку маслаэ-э-э... Блевать.

Крутит поднос на столе, осматривая со всех сторон. Брезгливо двумя пальцами снимает верхнюю книжонку - пестрый томик в мягкой обложке ("покет"). Читает название.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Алексей Алексеев. Приключения Пещеристого. (откладывает томик и берет следующий, объявляет название, откладывает и так далее - растет горка) "Дело Пещеристого", "Пещеристый наносит удар", "Вход для Пещеристого", "Выход для Пещеристого", "Пещеристый возвращается", "Гильотина для Пещеристого", "Опознание тела Пещеристого"...

Все томики переложены с подноса в кучу на столе. Вадим Петрович яростно смахивает их на пол и берет с подноса книгу в солидном черном переплете. Отвернувшись, приоткрывает и наугад засовывает палец между страниц. Затем распахивает и смотрит куда попал.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - "Полипъ - древнiе называли такъ каракатицу или спрута" (глядит на обложку) Словарь Даля, третий том.

Откладывает Даля в сторону, берет газету, разворачивает.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - "Щетиновская звезда": "Новости города - у приезжего задержаны наркотики"... Пфу ты... "Сетка-рабица оптом и в розницу"... "Чудеса Зеленой аптеки или как мы помирились с простатой"... Йо-о-ханный...

Швыряет газету на пол и вновь раскрывает томик Даля.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - "ПОИЗРЕБЯЧИЛСЯ - старикъ, ужь и не помнитъ ничего".

Морщится, откладывает Даля и хватается за печень. Резко смахивает все, что на столе - Даля, поднос, бокал...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Да черт бы вас всех. Элла!!! Элла, маленькую!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (продолжая держаться за печень) - Делай что я сказал!

ЭЛЛОЧКА (со слезами отчаяния) - Вадим Петрович...

Эллочка уходит и тут же приносит стопку водки и бутерброд с сыром. Вадим Петрович опрокидывает стопку и удовлетворенно жмурится. Пауза. Раздается топот, на сцену влетает Цуцыков.

ЦУЦЫКОВ (пожимает плечами) - Древняя богиня. До Христа жила.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Не надо древнюю, масло новое, свежее.

ЦУЦЫКОВ - Ну она симпатяга такая, голая, фигуристая...

ЦУЦЫКОВ - Согласен. Но есть еще варианты! Аннушка. Маруся. Женечка. Сашенька.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (в сторону) - Вот петух. (Цуцыкову) Ну сколько раз повторять? Четыре миллиона евро! Небывалое, охуительное масло! Еще есть варианты?

ЦУЦЫКОВ - Носорог. Почему-то вдруг. Ну это уже так... Напоследок уже, устали мы наверно со Светкой.

ЦУЦЫКОВ (обиженно) - Сами ж сказали: не стесняйся, хватай безумные идеи...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Безумные! А не дебильные! Разница есть?!

Вадим Петрович вздыхает и крутит в руках пустую стопку.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Вы там совсем уже устали или ты трахнутый на всю голову?

ЦУЦЫКОВ - Ну есть конфеты "Сладкая жизнь", ну а тут мы подумали что масло... Ну, в общем, пока все. Вариантов нет. Ничего не подходит?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (катая стопку по столу) - Так... Будем делать мозговой штурм. Элла!!! Вызови всех в офис срочно! Скворцова! С женой! И этого, чернявого... И... (стопка выскальзывает из-под руки и падает на пол) Да черт с ними со всеми!!! Никого не зови!!! Бутылку водки и пожрать!! Курицу!! Свинину!!! Сало!! С перцем!! Гор-р-ри оно все...

Стол уставлен бутылками и объедками. За столом напротив друг друга - раскрасневшийся Вадим Петрович и грустный Цуцыков в смятом пиджаке. Оба пьяные.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Вася-йо! Ты меня уважаешь-на?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Тридцать лет назад все пацаны Щетиновки знали, кто такой Вадик Сметана! Понял-на? Уважали!

ЦУЦЫКОВ - Угу... А может, и назвать "Фольксбаттер"?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Да погоди, Вася-йо! (перегибается через стол и трясет его за плечо) Все знали Вадика Сметану! И в Королях знали! Боялись! И в Самаре слышали-на!

ЦУЦЫКОВ - Угу... А может, переоборудовать цеха на сметану?

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Мать! (стучит кулаком по столу) Вася, пойми! А потом - перестройка! В Москве знали меня! По всей стране знали, суки, кто такой Сметана!!! Сметане все можно! Я любые проблемы решал! Вот только название придумать не могу. Знал бы, что такое будет - ни на хрен бы не покупал оборудование за четыре миллиона на этой сранной распродаже!

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (вдруг с подозрением смотрит на него) - А вот голубых в Щетиновке сроду не было. Ты чего в петухи пошел, Вася?

ЦУЦЫКОВ - Сам ты петух!!! Да я женат с семнадцати! У меня трое по лавкам! Попробуй их прокормить этими сраными визитками и рекламками! Фирма крошечная! Я и Светка! Доходы - во! (сжимает кукиш)

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Тихо-тихо! (миролюбиво машет ладонью и наливает еще по стопке) Хорошо, что не петух. Уважаю. Придумай мне слово, Вася. Пять тысяч дам!

ЦУЦЫКОВ (со слезами в голосе) - Не знаю-ю-ю я-я...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Вася, всё просто. Масло - охуительное. Нужно чтобы человек почувствовал это всей душой! (похлопывает ладонью по печени) Ферштейн?

ЦУЦЫКОВ - Охуительное масло. Чего думать-то!

ЦУЦЫКОВ (кривляясь) - Сметане все можно, Сметане все можно!

Вадим Петрович не слышит его. Привстав за столиком, он смотрит вдаль, в зрительный зал, как в будущее.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Охуительное масло... Ну, Васька! Ну, гений! Профессионал! Че ж ты раньше-то молчал, сука?

ЦУЦЫКОВ - Дизайн я сделаю. Тут уже не надо выпендриваться: белая пачка, черные буквы.

Неожиданно Вадим Петрович морщится, хватается за печень, сгибается и с хрипом падает на стол.

ЦУЦЫКОВ - Вадим Петрович!!! Вадим Петрович!!!

За сценой слышна приглушенная немецкая речь. Посредине сцены стоит больничная кушетка и штатив с капельницей, на тумбочке лампа. На кушетке Вадим Петрович, неподвижный и укрытый простыней - кажется, что он умер. Рядом на стуле рыдает жена.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (слабым бесцветным голосом) - Катя... Расскажи, что там, в России произошло за этот год?

ЖЕНА - Масло... очень хорошо... Небывалая популярность у населения... Золотая медаль на фестивале российских продуктов... Налажены поставки в Москву... Выстроен новый корпус... Скворцов стал почетным членом Лондонского клуба...

ЖЕНА - Госдума продолжает обсуждать поправку к законопроекту о цензуре названий, но мнения снова разделились. "Фольксбуттер" подал в суд на щетиновскую "Велину", выпустившую пакеты быстрого приготовления "Не[beep]й супчик", но суд не признаёт плагиата. В Самаре вышел первый номер журнала "М[beep] ведомости". В Москве открывается центр туризма "Ох[beep]й сервис". В Англии начат выпуск реппелента от комаров "Факофф"...

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Катя... Доктор Вильдер сказал, что надежды нет.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - Доктор Вильдер предложил заморозиться в жидком азоте. Пока врачи не научатся лечить цирроз. Недорого. Как думаешь, дело говорит?

Жена рыдает и бросается на грудь Вадиму Петровичу.

На сцене странного вида кресло, увешаное датчиками. В кресле сидит Вадим Петрович с закрытыми глазами. Затем он открывает глаза, удивленно оглядыватся, ощупывает себя.

Вдруг включается громкий марш и на сцену вываливаются люди в странных тогах. Блестят фотовспышки. Люди выстраиваются за креслом полукольцом, один из них важно шагает вперед, раскрываети папку и начинает торжественным голосом зачитывать текст. В паузах остальные торжественно апплодируют.

ЧЕЛОВЕК - Позвольте зачитать [beep], не[beep]нно торжественную ноту [beep]й вежливости от Пи[beep]го президента О[beep]того, Союза Мировых Государств! Мы о[beep]но рады, [beep], приветствовать до[beep]е возвращение, к на[beep]ой жизни первого человека, про[beep]шего в жидком азоте семьдесят пять [beep] лет! Да здравствует наша о[beep]я медицина! За[beep]сь, б[beep]ь! [beep] и [beep] так [beep] что [beep] и [beep] а [beep]...

Вадим Петрович медленно выпучивает глаза, открывает в ужасе рот и хватается за голову руками.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ - АААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!