автор — Вероника Нигматуллина

Журнал «The Movie», авторская рубрика ДокУм.

Киножизнь Льва Толстого.

«В России синематограф должен запечатлевать исключительно русскую жизнь в самых разнообразных ее проявлениях, причем так, как она есть, — не следует гоняться за выдуманными сюжетами», — так сказал Лев Николаевич Толстой о роли зарождавшегося кино. Но, несмотря на то, что многим деятелям киноискусства очень хотелось сохранить жизнь великого писателя «в самых разных ее проявлениях» на пленке, Толстой редко соглашался появиться перед камерой — почти никогда. Первый художественный фильм с использованием хроники, снятой при жизни писателя, был запрещен к показу в России его семьей.

Впервые и навсегда.

С именем знаменитого русского графа связаны открытия не только в области литературы и педагогики – Льву Николаевичу посчастливилось быть запечатленным на первой в России цветной фотографии. В том же 1908 году оператор Александр Дранков снял документальные кадры – Лев Толстой в своей Ясной Поляне, гуляет в парке. Сегодня эту съемку можно найти в интернете, тогда она стала откровением и поводом обратить особое внимание на новое искусство – кинематограф. Дранков, долго уговаривавший писателя согласиться предстать перед камерой, все время получал категоричные отказы – Толстому не хотелось участвовать в каких-то непонятных делах. Тогда изобретательный оператор решил снимать тайно – похоже, именно он впервые использовал скрытую камеру. Есть версия, очень забавная, якобы Дранков спрятался в деревянном туалете усадьбы и сквозь щель снимал, как классик русской литературы прогуливается по тропинке. Потом Лев Николаевич подходит к туалету, дергает дверь – а там, понятное дело, занято. Съемка идет! Не шуметь! В общем, Дранков показал отснятое домочадцам писателя, чем, конечно же, всех очень развеселил. После этой истории Толстой, видимо, поверивший в чистоту намерений оператора, а, быть может, просто по-хорошему удивленный его упорностью, разрешил Дранкову вести кинохронику своей жизни. Правдив этот случай или нет – не так важно. Главное — принято считать, что именно с этими именами – Лев Толстой и Александр Дранков в России связано появление документального кино.

Уход великого старца.

В 1909 году в Москве Пауль Тиман открывает торговый дом «П. Тиман, Ф.Рейнгардт и С.Осипов». Именно на этой кинофабрике в 1912 году, через два года после смерти Льва Николаевича Толстого, создается картина «Уход великого старца» (другое название «Жизнь Льва Толстого»). Одним из главных режиссеров студии был Яков Протазанов — он и снял скандальный фильм о писателе. Кроме Протазанова в режиссерах фильма указана Елизавета Тиман, чья роль в создании картины весьма сомнительна – жена Пауля Тимана, она была его помощником в студии, и, возможно, владелец компании вписал ее имя в титры не совсем заслуженно. Хотя, кто знает, как там все было на самом деле… Фильм задумывался очень необычным. На основе имеющегося документального материала, хроники, снятой еще при жизни Льва Николаевича оператором компании «Братья Пате» Жоржем Мейером, Яков Протазанов решил создать художественное кино. Перед режиссером стояла, казалось, непосильная задача – смешать документальные кадры и игровые так, чтобы никто не мог отличить их. И у него получилось!

Актер, выбранный на роль великого графа, двадцативосьмилетний Владимир Шатерников, не обладал ни малейшим сходством с Толстым, но при этом отлично играл. Протазанов пригласил Ивана Кавалеридзе, который работал над скульптурой Льва Николаевича, и вместе с гримером они лепили точь-в-точь похожее на графа лицо. Не зная точных кадров хроники Мейера, отличить их от игровых невозможно. Получасовой фильм рассказывает о событиях из жизни писателя до его ухода из Ясной Поляны. Создатели картины складывают определенные факты жизни Толстого в цепочку, последним звеном которой и становится его одинокое путешествие из имения до станции Астапово, где ему было суждено навсегда завершить свой жизненный путь. Уходя из Ясной Поляны, писатель оставил записку жене: «Положение мое в доме стало невыносимым. Кроме всего дурного, я не могу более жить в тех условиях роскоши, в которых я жил, и делаю то, что обыкновенно делают старики: уходят из мирской жизни, чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни». Читая эти слова из настоящей записки Льва Николавевича, очень сложно не верить фильму Протазанова.

Смелые замыслы – во имя истории.

Фильм был запрещен к показу по нескольким причинам. Во-первых, родственникам Толстого, его детям, не понравилось, в каком свете показана жена писателя Софья Андреевна. Известно, что Толстой отказался от авторских прав на свои произведения, от имений – все оформил на супругу. В фильме граф изображен беспомощным именно поэтому – он ничем не властвует теперь, не может никому помочь, потому что все в руках его жены, которая не стремится облегчать жизнь простым людям. Толстой страдает от мучений других людей, нуждающихся в его помощи. Детям графа, и самой Софье Андреевне, конечно, совсем не хотелось показывать такую «неправду». Вторая причина запрета картины — семья была против представления публике последних хроникальных кадров фильма, снятых Мейером – Лев Николаевич умирает. В-третьих, уж совсем непозволительной в царское время стала финальная сцена — встреча на небесах Льва Николаевича Толстого и Иисуса Христа (кстати, здесь оператор Александр Левицкий впервые применил двойную экспозицию для создания иллюзии призрака).

Фильм представлен публике не был. Газеты и журналы того времени наперебой писали об этой работе. Вот, например, из газеты «Петербургский листок» от 12.11.1912. № 308. 4.: «Присутствовавшие при демонстрировании картины пришли в негодование от тех несуразностей, гадкой лжи, безобразных нелепостей, порочащих память и доброе имя Л.Н. Толстого, которым было полно отвратительное «произведение» спекулянтов. Разумеется, ни о каком участии родных и знакомых великого писателя в такой грязной выдумке не могло быть и речи». А это слова Якова Протазанова, режиссера: «Вспоминаю я этот эпизод в своей творческой жизни без стыда. Тогда все казалось проще: молодость и жажда сенсации толкала на смелые замыслы. Сценарий был заказан, написан и проредактирован людьми, близко знавшими Льва Николаевича. Это одно уже было залогом того, что в сценарий не только не будет допущено пошлости и вульгарности, но что семейная хроника Толстого трактована в сценарии вполне тактично».

Кто прав, кто виноват – по мне так совсем не имеет значения, тем более, теперь.

Важно, наверное, только то, что история сохранилась – наберите несколько слов в интернете, и вот вам, 1912 год, Лев Толстой. Посмотрите, удивитесь. А рассудит уж точно кто-то другой.