Леонид Каганов: дневник

В новосибирском Академгородке на улице Правды находится «Музей быта Академгородка», который сделала в собственной квартире старого дома Настя Безносова-Близнюк. К сожалению, ни сайта, ни точного адреса я найти не смог, но музей имеет некий официальный статус и его можно посетить. Здесь собраны самые разные экспонаты старой эпохи — от подсвечника Николая Второго и советской плоской батарейки до различных архивов и автографов знаменитых людей и коллекции исторических костюмов.

Среди старинных фотоаппаратов, сервизов, машинок для заточки бритвенных лезвий и приборов лечебной физиотерапии я случайно нашел один уникальный экспонат, о котором читал, но не надеялся, что мне когда-либо повезет подержать его в руках. Честно сказать, дирекция музея тоже была не совсем в курсе, чем знаменита эта вещь советской эпохи. А это — редкая грампластинка «Лютневая музыка» гитариста Владимира Вавилова:

Кому интересно, вот снимок обложки в большом разрешении — там прекрасный текст самого Вавилова, в последних строках которого он туманно намекает о множестве и других забытых произведений классиков, которые еще ждут своей расшифровки и исполнителей. Что в этой фразе смешного, нам станет понятно чуть ниже. На пластинке несколько композиций, среди которых нам интереснее всего конечно первая:

Ведь это та самая «Канцона» якобы средневекового композитора Франческо де Милано, которая позже стала песней «Город золотой», получившей всенародную популярность в исполнении Бориса Гребенщикова.

История эта длинна и сложна. Гребенщиков (который, кстати, никогда не называл себя автором этой песни) сам поначалу не знал, чья она: он услышал ее в исполнении Хвостенко. Позже знатоки опознали мелодию с пластинки лютневой музыки. И до последнего времени считалось (и до сих пор так записано в архивах РАО), что автор музыки — средневековый композитор Франческо де Милано.

И только в 2005 году появилось блестящая статья-исследование энтузиаста Зеэва Гейзеля, который решил докопаться до истины и провернул огромную работу. История в его изложении увлекательна (советую прочесть), хотя достаточно длинна, поскольку содержит все мыслимые подробности его поисковой работы. Вкратце перескажу суть. Заинтересовавшись историей песни, энтузиаст обнаружил, что ни в одной из нотных библиотек мира среди наследия Франческо де Милано не имеется нот «Канцоны» — только в русском интернете. А само слово обозначает просто «песенка». Он обратился к специалисту, защитившему в Сорбонне диссертацию по теме «Лютня эпохи Ренессанса», но тот в ответ лишь изумленно развел руками: мелодия не имеет отношения ни к почерку Франческо де Милано, ни вообще к лютневой музыке — по стилю и гармонии это больше напоминает классический русский романс. Затем нашлись отзывы советских музыковедов, которые в свое время критиковали гитариста Вавилова за очевидную мистификацию: на пластинке лишь композиция «Зеленые рукава» является произведением 15 века, а все остальное, включая «Канцону» — работа самого Вавилова. Он был талантливым гитаристом, но у советского композитора не было шансов широко обнародовать свои сочинения, написанные в столь немодном для СССР стиле. Так исследователю объяснила дочь Вавилова, которую он тоже нашел. Сперва Вавилов выпустил самоучитель игры на гитаре, куда включил несколько произведений, подписав именами известных русских гитаристов. А на своих концертах он играл мелодии, выдавая за старинную лютневую музыку (впрочем, играл он тоже не на лютне, а на лютневой гитаре). Осмелев, в 1968 году он издал пластинку, состоявшую почти полностью (кроме «Зеленых рукавов») из его сочинений. В 1973 Вавилов умер, а пластинка потом, видимо, еще раз переиздавалась — на обложке я вижу год 1976. А что касается текста — его написал Анри Волхонский, услышав первый трек пластинки. Изначально текст назывался «Рай» и первая строчка была «Над небом голубым», а не «под»: дело в том, что написал он текст в мастерской друга-художника, где весь пол был занят монументальным мозаичным панно «Небо» с фигурами небесных зверей — художник много лет создавал это панно по заказу Таврического сада, но не закончил.

И вот перед нами та самая пластинка. С той неземной и таинственной музыкой, которая смогла пробиться в большой мир к поэту Волхонскому, исполнителю Гребенщикову и от них ко всем нам — лишь благодаря тому, что советский гитарист решился на мистификацию и выдал собственное сочинение за классику дремучего средневековья. И одна из этих пластинок — в музее быта Академгородка: