Леонид Каганов: дневник

Попробовал сегодня взять с собой в метро прочиттать Прачетта («Стража!» Стража!» — сестра сказала, что лучшая книга). А то уже лет десять все кругом советуют — прямо, как Гарри Поттера. Мода что ли такая на книги, где на обложке слово с двумя «тт»?

Докладываю: извините, ниасилил.

Во-первых, нет персонажей, нет образов — как факт. Все говорят одним и тем же языком, и по-моему говорят с автором.

Но главное — ниасилил юмор. Примерно так же я в детстве ниасилил «Трое в лодке не считая собаки». Там я тоже сломался на дядюшке Поджере, который десять страниц вешал картину, и с самого начала было ясно, что он и молотком по пальцам попадет, и на банановой кожуре поскользнется, и все, что полагается в дешевом варьете. Искрометности — ноль. Прежде, чем грянет новая шутка, за полстраницы автор начинает набирать воздух в легкие и пыжиться, словно не пошутить собирается, а чихнуть.

Первую страницу предлагалось смеяться над пьяным капитаном стражи, упавшим в лужу. Ахуеть! Променяла Парасковья поросят на две пары чистокровных петросят.

Далее две страницы описывалась магическая библиотека — читателю предлагалось посмеяться над студентами, заблудившимися меж книжных полок, и прочим страшным колдунством. Разумеется, если читатель страдает тяжелой формой амнезии после падения с самоката, либо родился и вырос в Англии, не читав ни разу «Понедельника». Иначе смешного мало.

Затем две страницы читателю предлагалось посмеяться над тем, как брат верующий стучится в ворота секты и произносит длинные вычурные пароли. Я уверен, что анекдот «верблюды идут на запад, а шпион живет этажом выше» известен не только у нас, но и в Англии. Зачем же так вымученно разыгрывать бородатый анекдот в лицах, словно в передаче «Городок»?

И, наконец, следующие страницы повествуют о заседании секты верующих. Шутки тут совсем плоские. «Мы очень секретная секта и никто лишний к нам не проберется! — Ой, извините, кажется я дверью ошибся...» Или вот некий брат по тупости своей все время перебивает председателя, наивно пытаясь развить его мысль, а председателя это бесит и он скрежещет зубами. И пытается его заткнуть и продолжить торжественное совещание. А тот не унимается. А председатель все накаляется. Вот ты какая, сила драматургического конфликта из-под пера гения!

Говорите, юмор? Ну, может, кому и Петросян — космонавт. На этом книгу пришлось закрыть. На обратном пути купил «Шлем ужоса» Пелевина, будет что почитать в ближайший месяц.

Я слышал, что Прачетт знаменит тем, что придумал «плоский мир».
Теперь я понимаю, зачем.
Только в таком мире его фирменный юмор может развернуться во всю свою высоту.

Таково мое личное мнение. Лично мне хваленый Прачетт совсем не покатил. По крайней мере, я столько слышал запредельных восторгов, что контраст с действительностью оказался слишком резким и вызвал глубокое уныние. Михаил Успенский, которого по ошибке называют «русским Прачеттом», на порядок остроумнее.   Извините, если кого обидел.