Леонид Каганов: дневник

Вот роешься на диске, и находятся всякие недописанные статьи. Насколько я понимаю, это я начал писать рецензию на фильм "99 франков», да так и забросил, написав вступление, ибо дальше писать стало скучно. А сейчас перечитал — да вроде все сказано, дальше и писать-то не о чем. Выкину в дневничок, а на диске сотру.

Приснилось, будто Нуф-Нуф написал скандальную книгу, где рассказал всему миру, что Ниф-Ниф и Наф-Наф — свиньи...

В современном массовом искусстве появилась любопытная тенденция. Точнее — стиль. Назовем его так: быдло раскрывает глаза быдлу на быдло. Естественно, для потребителя такого продукта это оформляется как обряд инициации: преподносится в виде великого откровения, обставляется пышными прелюдиями, расшаркиваниями, многозначительными подмигиваниями и намеками. Теперь быдло, вооруженое тайным знанием как инструментом презрения, имеет право считать себя высшим существом и относиться к прочему быдлу свысока. То есть, вести себя с окружающими как с быдлом, но уже чувствуя за собой полное на то право. Ключевой момент в таких произведениях: сам персонаж как был, так и остается быдлом, поскольку его духовный мирок состоит из трех стандартных потребностей: деньги, бабы, и морду кому-нибудь набить. Что проявляется во всех его желаниях и поступках.

Фильм "99 франков» сравнивают с «Бойцовским клубом», и не зря. И то и другое — продукт своей эпохи. И то и другое сделано по книге нашумевшего Нуф-Нуфа, презирающего нищих Ниф-Нифов и ненавидящего разжиревших Наф-Нафов. И то и другое несет откровение быдлу о существовании быдла, чтобы быдло почувствовало себя выше быдла.

Успех «Бойцовского клуба» мне всегда был непонятен: мутную историю о человечке, который тайно срал людям в макароны, а после устроил клуб по взаимному битью морд, я не смог досмотреть до конца. Того самого конца, который, по восторженным рассказам, таил великое откровение — то ли истеричный герой сам себе бил морду, то ли сам себе срал в макароны. Это не меняло сути: фильм представлял собой пафосную проповедь, посвящающую быдло в тайну существования быдла.

Точно такой же проповедью предстает "99 франков»: быдловатый герой-неудачник (тюнингованный автором под «преуспевающего», как его себе представляет автор) пытается посвятить зрителя в великую тайну, рассказав... что вся реклама на самом деле — говно! И делается она говнюками, которые зарабатывают огромные деньги. (А еще трахают баб и под настроение могут морду набить). Герой половину фильма загадочно обещает втайне снять «настоящий» рекламный ролик, который вскрыл бы и навечно закрыл тему рекламы. Напрасно зритель ждет чуда: ролик будет откровением быдла для быдла прямым текстом — «гы гы вся реклама говно, а вы не знали».

Нет, я вполне толерантен к фильмам самого широкого спектра интеллектуальных претензий. Право на существование имеет даже история про парня, которого бросила баба, пропали деньги, ловит полиция, и он убил себя об стену. Или набил себе морду. Или обнюхался кокаина и нагадил в чужие макароны. Проста история или сложна, ограничены духовные проблемы героя бабами, деньгами и битьем морд или выходят далеко за эти рамки — кто нам дал право вешать ярлык "фильм для быдла"? Любая история имеет право на жизнь, но только до тех пор, пока авторы сохраняют достаточно самоиронии или благоразумия, чтобы не впаривать зрителю торжественное фуфло под видом божественного откровения об устройстве современного общества.