Леонид Каганов: дневник

Побывал с группой журналистов в Обнинске на первой в мире атомной электростанции.

Обнинская АЭС была запущена аж в 1954 году и заглушена в 2002 — проработала 48 лет. Правду говоря, это конечно был не первый реактор в мире, и даже не самая первая энергоустановка (у американцев уже были военные энергореакторы), но это была действительно самая первая мирная электростанция, которая стала вырабатывать энергию для страны. Так что, как ни крути, действительно первая в мире атомная электростанция.

Сейчас станция превращена в музей. Один из наших экскурсоводов атомщик Никонов — человек, проработавший на атомной станции 50 лет (пришел совсем мальчишкой). И чувствует себя прекрасно. Причем — заметим — в те годы техника безопасности при работе с атомом была еще весьма условной. По-моему, именно так и должен выглядеть настоящий атомщик:

Станцию основывал сам академик Курчатов, хотя вскоре занялся другими направлениями. В холле дивные картины. Не Курчатов ли подразумевается под многоточием?

Кто-то из группы говорил, что мозаику витражей на этажах здания нам почему-то запретили фотографировать. На всякий случай сфотографировал, оно того стоит:

Музей в Обнинске интересен, но достаточно мал и беден. Здесь больше плакатов и схем, нежели предметов. Атомная энергетика — штука сложная, представить ее предметами под стеклом, как в обычном музее, нелегко, а иногда и опасно. Поэтому экспонаты скромные, в духе «широко жил партизан Боснюк»:

А вот арифмометр «Феликс» неизвестно чей, но я сфотографировал из чисто ностальгических соображений — у меня в детстве был точно такой, только зеленый, я его ставил на перевернутое кресло и играл в космический корабль с бортовым компьютером. Ни компьютеров, ни калькуляторов тогда еще у меня быть не могло, но уже очень хотелось:

Надо сказать, что после Десногорска с его Смоленской АЭС город Обнинск производит впечатление более, скажем так, тихое. Здесь нет ни той блестящей дисциплины, ни такой четкой организации, когда нигде ни соринки, все покрашено и блестит. Отношение к атому здесь тоже спокойное — если в Десногорске нас прогоняли в полной выкладке подряд через два санпропускника с «промежуточными» тапочками, то здесь, хоть нам и дали халаты, но в реакторном зале я вполне себе катался на своих роликах. Нам лишь посоветовали по возвращении в Москву «обувь помыть», хотя я тщательно ботинки измерил — радиации нет. Нет-то ее и в Десногорске, однако — два санпропускника с двойной сменой обуви, дорожка-липучка и три дозиметрических турникета... Определенно, Десногорская модель работы с атомом мне нравится больше, какой бы параноидальной она ни казалась.

Ну а теперь про саму станцию.

Зал управления реактора. Приборы чуть ли не трофейные, эбонитовые рукояти верньеров — дух науки 50-хх:

Это сам реактор. Он уже несколько лет заглушен, и вся начинка утилизована. 50 лет службы для реактора — серьезный срок, проблем с ним стало больше, чем пользы, пришлось остановить:

А вот это — комната управления над залом. Бетон и бронированные окошки из стекла со свинцом — отсюда люди управляли лебедкой, вытаскивающей отработавшие ТВЭЛы. Как прицепляли ТВЭЛ на лебедку — об этом рассказывала картина чуть выше. Но в момент подъема ТВЭЛа ничто живое в зале находиться не должно, а смотреть можно лишь отсюда:

Мой дозиметр сильно испугал коллег по группе, показав над реактором 3000 микрорентген в час (нормальный природный фон около 15):

Но, несмотря на 200-кратное превышение естественного фона (а что вы еще ожидали увидеть в зале реактора, проработавшего почти полвека?), надо понимать, что 3000 микрорентген — это всего 3 миллирентгена. А точнее — 30 микрозивертов в час. Что такое 30 микрозиверт? Современная медицинская норма для человека, работающего с радиацией, — 28 микрозивертов в час при работе годами по 36 часов в неделю. А мы-то были в реакторном зале от силы 5 минут.

Впрочем, руководство бывшей станции сильно огорчилось, увидев у меня дозиметр, и просило в отчете обязательно упомянуть, что он «не поверен». Специально упоминаю: да, разумеется, он совершенно не поверен, погрешность у него по паспорту 25-40%, он не настроен, сто лет не был на техосмотре, у него нет справок о прививках, и вообще эта модель давно снята с производства. Но волноваться все равно не надо: дозиметр показал ровно то, что и должен был показать, и не больше. И всё в пределах медицинских нормативов. Кстати, стоит выйти из реакторного зала за бетонный угол, как там радиация практически равна природному фону.

К слову, надо сказать, что я на экране своего дозиметра видал когда-то цифирки и поболее. Раз в пять. Но это совсем другая история. Недавно kopernik брал у меня интервью для блога атомщиков (http://nrg.rosatom.ru/intervyu-kaganov/), и там я про это подробно рассказывал. Впрочем, сейчас найду это интервью у себя и пусть в дневнике будет тоже копия:

---

Леонид, вы писатель, и жанр, в котором вы добились наибольших успехов — фантастика. Отсюда вопрос, чтобы писателю-фантасту стать успешным, должен ли он быть подкован в научных познаниях или это вовсе необязательно?

Художественная книга и справочник по физике — это разные виды литературы. Читатель открывает фантастическую книгу вовсе не для того, чтобы узнать точные формулы тайн Вселенной. Если вместо увлекательного повествования о героях, их бедах, победах, страстях и чувствах, читатель увидит скучные выкладки — он закроет книгу. Поэтому мое мнение: научные познания автору не помешают, но они ему совершенно не понадобятся, если он строит повествование так, чтобы не касаться технических глубин. А могут даже повредить. Звездолет летит, команда взбунтовалась, капитан струсил и заперся в каюте — вот где интрига, какая разница, как устроен двигатель? Зачем эта нудятина? Важно лишь не делать элементарных ошибок, не писать про «одну молекулу кефира».

В своем дневнике вы довольно резко высказываетесь о людях темных, любителях делать выводы на основании лишь собственной веры или стереотипов, с узким кругозором и т.п. Как вы считаете — есть ли тенденция к тому, что некогда самая читающая страна в мире в наши дни немного теряет позиции. Иными словами — происходит ли деградация современного общества? И почему?

Я думаю, «самая читающая в мире страна» — это во многом советский мем, такой же, как «советские люди самые честные» и «у нас в стране нет секса». Наверняка, Северная Корея и сегодня скандирует на линейках, что самая читающая — она. У нас многие любили и любят читать, но другие страны читали не меньше. Если начать меряться, у кого книга длиннее, у кого толще, — Россия не самая читающая. По-моему, Дания... Не помню точно, читал статистику.

Уровень среднего представителя населения («средняя температура по больнице»), я очень надеюсь, медленно и верно растет. Все-таки и читать-писать все умеют последние 100 лет, и ВУЗов много... Мне очень хотелось бы верить, что темнота отступает, и все дремучие постепенно подтягиваются. Но вот уровень представлений общества падает. Это происходит — увы — из-за развития информационных технологий. Дело в том, что мы потеряли «вертикаль знаний». Раньше у людей, особенно у нас в стране, были четкие источники знаний: ВУЗ, лекция профессора в колхозном клубе, библиотека, книги, написанные профессорами, научные журналы. Там информация проверенная — изложенная людьми, которые много лет изучают проблему. Самоделкиных вещать не пускали. Отличить было просто. Напечатано типографским шрифтом — научная информация. Написано от руки — самодеятельность. Я еще застал время, когда преподаватели сразу ставили пятерку, если любой бредовый реферат им приносили распечатанным на принтере вычислительного центра — принтер был дикой редкостью.

Сегодня «вертикаль знаний» размылась: из-за легкости информационного обмена дистрибьютором информации может стать кто угодно: любой сайт интернета, любой женский журнал, самодельный учебник, изданный городским сумасшедшим на свою пенсию по инвалидности... А народ-то не умеет отличать — приучен верить. Как замечательно выразился доктор А.А.Зализняк, безусловно, любое мнение имеет право на существование, но люди почему-то делают из этого неверный вывод, будто каждое мнение одинаково ценно. В результате нас стала окружать шумная информация, предлагаемая дилетантами: какие-то певцы рассуждают с экранов о нанотехнологиях, малолетки пишут в форумах свои измышления по атомной физике, шахтеры с семью классами образования предлагают авторские методики лечения рака, спида и плоскостопия настойкой на репейнике и прикладыванием электромагнита к заднице... Если в этом хоре попадается голос компетентного человека, то его не слышно, потому что рассуждает он не так убедительно, как певец в интервью.

В последнее время от молодых людей часто можно услышать, что учеба в ВУЗе нужна только для корочки, чтобы потом проще было устроиться на работу. Сами же знания носят второстепенный характер и могут никогда не пригодиться. У вас два высших образования. Можно ли сказать, что оба из них пригождаются в вашей жизни? В вашей сегодняшней жизни играет ли высшее образование большую роль?

Я уверен, что образование необходимо, потому что дает не столько профессию, сколько вообще взгляд на жизнь и умение мыслить. Глупо считать, будто образование не пригодилось, если девушка вышла замуж, села дома с детьми и ни дня не работала. Да, не работала. И что? Зато детей своих она вырастит намного лучше и умнее, чем дурочка после школы. Разве пользу образования можно измерить только стажем работы? Да, я не работаю психологом и программистом — и программирование сейчас не то, чему учили нас, и психология слегка не та. Но то, что я получил в ВУЗах — это не вызубренные параграфы учебника, а сам опыт работы с информацией, и без него я не стал бы собой.

Не так давно, вы посетили одну из атомных станций России — Смоленскую АЭС. Как впечатления? Вы писали, что это мечта детства — посетить АЭС, не разочарованы? Что вы ожидали увидеть на АЭС, и что увидели на самом деле?

Смоленская АЭС — прекрасна. Удивила та четкость, с которой все продумано, расписано, покрашено, и все на своих местах. Но больше всего удивило, что АЭС оказалась куда менее страшной, чем я предполагал. Например, я не думал, что можно спокойно ходить по святая святых — в зале по работающему реактору без риска получить дозу. Но оказывается — вполне.

Считаете ли вы, что российской энергетике следует смотреть именно в сторону энергии атома и почему?

Во-первых, это экономически выгодно, не случайно же Франция почти вся работает на атоме. А у нас эти технологии на высшем уровне. Во-вторых — экологично, что бы там ни говорили про ошибку Чернобыля. Ну да, был такой Чернобыль на заре неумелой отрасли. Что ж теперь, никогда больше зажигалкой не пользоваться, если был пожар Москвы 1812 года? Но есть еще хорошая причина — социальная. Я видел город Десногорск: прекрасный чистый город, великолепное озеро, отличная природа, отличные умные люди, большинство — с образованием. Атомная станция — объект, который и дает работу и диктует очень жесткие требования по дисциплине. А дисциплина требуется зверская: это не кочегарка, где можно вечно пьяным на куче угля дрыхнуть. А в России в провинциях огромное число городов, где не хватает работы и дисциплины.

Как насчет альтернативных источников энергии — солнечная энергия, энергия ветра, энергия морских прибоев? Как скоро человечество эффективно освоит такие неиссякаемые источники?

Это все конечно милые игрушки, и кое-где полезны в частных хозяйствах. Но все это, на мой взгляд, простите за выражение, прекрасно описывается старинной русской пословицей «на говне сметану собирать». Почему-то в карманный плеер мы до сих пор ставим все-таки надежный источник энергии — щелочную батарейку или литиевый аккумулятор, а не строим дорогостоящие системы выработки тока от колебаний кармана штанов, тепла тела и солнечного света. Хотя такие технологии есть, но рентабельности мало — на их изготовление энергии тратится едва ли не больше, чем они произведут.

В вашем дневнике можно найти немало статей, где вы так или иначе затрагиваете атомную энергетику. С каких пор и почему вы стали интересоваться данным вопросом? Вы сами пошли бы работать в атомную отрасль, если бы судьба не распорядилась иначе?

Лет в семь я мечтал стать физиком-атомщиком — то ли книжку какую-то прочел популярную, а скорее фильм «Девять дней одного года» посмотрел... Но, думаю, у меня бы не вышло: для теоретической науки нет такого таланта, а для практической работы не хватает, увы, дисциплины — здесь нужен совсем другой склад характера. Я бы себе не доверил управлять атомной станцией :)

В одной из записей дневника вы пишете: «У меня ма-а-а-аленький реактор прямо напротив моего дома, и дозиметр у меня тоже есть, и батарейки в нем я меняю ежегодно.» Что это за реактор? И считаете ли вы, что у каждого дома должен быть дозиметр? :)

Ну, не реактор конечно. Просто дом напротив — один из институтов физики, где есть атомное оборудование. Что за институт — я не знаю, а если бы и знал — не имею права громко рассказывать. Когда его строили, мой отец, глядя с балкона, изумлялся: мол, столько лет проектирую машиностроительные заводы, но первый раз вижу, чтобы делали бетонный куб со стенами в два метра толщиной: здесь будет атом... Потом ему, кстати, довелось поработать и там. Во времена перестройки, когда шла конверсия, нависла угроза СПИДа, и так далее, отец проектировал для этого института цех по стерилизации одноразовых шприцев жестким гамма-излучением. Но радиационный фон у нас всегда был в норме.

С дозиметром же история была другая.

Как-то раз отец притащил кусок пульта от самолета, который подобрал в своем НИИ — он валялся, как потом вспомнили, около штаба ГО. Типа, выкинули. Ценность этого обломка — ноль, но там всякие винтики, тумблеры, в хозяйстве пригодится. И пригодилось — когда отец выстругал самодельный шкаф над моей кроватью: из ДСП, оклеенный пленкой. Шкаф тогда достать было трудно, а в самоделке были плюсы: его не жалко стругать, вбивать крючки, сверлить дырки. Первым делом у изголовья был врезан тумблер, который зажигал лампочку от батарейки — круто! Потом откуда-то появилась новая игрушка — эбонитовый телефонный наушник на шнуре, который был подключен к радиорозетке возле шкафа, и я мог слушать радио, пока не засыпал. Так рядом появился второй тумблер. Потом появился тумблер для электролампы, подвешенной, чтобы я мог читать книжки. Потом я собрал телефонный аппарат из того же наушника и микрофона на шнуре, и тумблеров стало четыре. У них светились наконечники — все детство надо мной в темноте горели четыре зеленых огонька. Один, правда, быстро гас, но остальные светились всю ночь. По утрам я обычно садился на постели и прислонялся затылком к этим прохладным острым штырькам — и так сидел минут двадцать, просыпаясь окончательно.

Затем грохнул «Чернобыль», и мама моя взволновалась: потребовала дозиметр, чтобы проверять редиску на рынке. Старенький дозиметр я без проблем приобрел на радиорынке, и, разумеется, им поигрался. Но радиации ни в доме, ни в районе не обнаружил. Мама на рынок тоже таскала его недолго: радиоактивной картошки обнаружить не удалось.

И вот когда я учился уже в институте, стала погибать газета «Труд», и подписку раздавали студентам даром — чтоб набрать подписчиков. Так моя мама стала читать «Труд» и вдруг прочла там страшную статью, будто на стрелках старых светящихся часов наносили радиоактивный изотоп.

Мы достали дозиметр и проверили дедушкины авиационные часы. Дозиметр впервые показал что-то, выше двадцатки: — целых 150 микрорентген в час! Стали искать дальше — нашли стрелки от каких-то разбитых часов, а там — уже 300 микрорентген в час! Наконец, я стал проверять в доме все светящееся. И быстро обнаружилось, что три тумблера (в четвертом оказался обычный люминофор, он был другого года выпуска и не из того пульта) показывали 14000 микрорентген в час, если прижать к дозиметру все три наконечника сразу. Поверьте, это захватывающее ощущение, когда экран дозиметра рассчитан на 4 цифры, но последние две вращаются так, что их не различить, дозиметр набирает 9999, сбрасывается снова в 0000, и до окончания замера он еще успевает набрать 4021. Выглядит очень эффектно, рекомендую. И это висело над детской кроваткой 10 лет в 15 сантиметрах над головой.

Часы и тумблеры были мною лично сданы в районный штаб ГО: смешно, что через 10 лет они все-таки попали туда, куда были направлены изначально. Мама, поседевшая в одну ночь, затаскала меня по врачам. Но врачи ничего не нашли. Альфа — не гамма, фигня на постном масле, если это не кушать. Но дозиметр с тех пор у нас дома хранится на видном месте, и батарейки в нем всегда свежие. Недавно у меня его взял друг, который увлекся геологией, свою коллекцию минералов хочет проверить.