Леонид Каганов: дневник

Сегодня снова будет много фотографий. Как вы помните, я почти две недели пробыл в поездке по Якутии. Вторая часть поездки прошла в компании журналистов, блогеров, туроператоров и деятелей туризма — мы катались на теплоходе по Лене и посещали заповедники и туристические места. А вот первая часть была моим индивидуальным путешествием. Организованным, впрочем, тем же самым агентством AGT, правительством Республики Саха (Якутия), министерством по федеративным отношениям и внешним связям республики, министерством предпринимательства и туризма. Это была поездка по заброшенным лагерям ГУЛАГа. Что интересно — тему предложила именно приглашающая сторона. Вообще, повторю, Якутия на взгляд москвича производит впечатление какого-то заповедника открытости и честности. В том числе, и правительство Якутии. Уважение к истории своего края без попыток спрятать черные страницы — это редкое политическое качество, свойственное, пожалуй, только Германии: там не стесняются показывать туристам ни ужасы фашистской истории, ни ужасы истории социалистического ГДР (например, музей Берлинской стены). Есть свои музеи ГУЛАГа и в далеких районах Якутии. Потому что, по большому счету, вся история освоения Якутии — это история сталинских лагерей. И строить новый мир можно, только сохранив память о черных страницах. Впрочем, возможно, в Якутии бережно помнят свою историю как раз потому, что задумывала и руководила сталинским адом вовсе не Якутия.

ГУЛАГ действовал на всей территории страны, и Якутия была, быть может, не самой главной, но самой яркой частью. Помимо Соловков, Колыма и Магадан — вот самые громкие бренды. Колыма — это река на границе Якутии и Магаданской области, где нашли золото. И всё освоение дальней Якутии осуществлялось как дорога на Колыму — к золоту.

Золото в истории цивилизации имеет воистину библейское проклятие: пожалуй, ни одна еще золотая лихорадка не добавила человечеству счастья и развития. Успеха в истории добивался совсем не тот, кто кинулся добывать и отнимать золото. Испанские каравеллы, грабившие инков, лишь обесценили золотой запас Европы и обрушили испанскую экономику. Первые американские старатели гибли пачками. А история ГУЛАГа — это история убитых миллионов граждан. Собственно, началось все с того, что на Колыме геологи нашли промышленные месторождения золота и туда требовалась дорога через всю страну. Позже там начали разрабатывать и другие месторождения от урана до мышьяка, да и просто валить лес. Но началось все именно с золота. 11 ноября 1931 года вышло постановление Политбюро об освоении северо-востока, и вскоре появился трест по промышленному и дорожному строительству Дальстрой, а позже добавился еще и Янстрой. Этот трест подчинялся внутренним органам и занимался освоением региона при помощи рабского труда зэков — самого неэффективного труда в истории человечества (даже Египетские пирамиды строили вольнонаемные рабочие).

Репрессии, толком не прекращавшиеся со времен Революции, год за годом только набирали обороты, поэтому недостатка в рабах не было. Уже давно (в двадцатые годы) вычистили всех революционеров не большевиков: эсеров, кадетов и всех остальных, которых было немало, кто тоже сидел в царских тюрьмах и делал революцию, но в какой-то момент не сошелся во взглядах с крылом Ленина — не самым большим, кстати. Расстреливали священников, недовольных учителей и мятежно настроенных студентов. Вычистили всех предпринимателей (НЭП). Вычистили все крепкие крестьянские семьи (раскулачивание). Потом пошли уже чистки партийные, среди своих — и так появился миф о зловещем 1937 годе, который не был ни единственным годом репрессий, ни самым жестким. Затем началась война и мели всех — партизан, выбравшихся к своим из окружения; голодных детей, набравших с колхозного поля немного зерна; инженеров, названных вредителями и шпионами. По окончании войны репрессии пошли с новой силой — в лагеря шли воины, побывавшие в плену и немецком рабстве, жители, оставшиеся на оккупированных территориях, шли переселения и чистки неугодных народов, процессы над вредителями...

Все обитатели лагерей делились на три категории: СВЭ – социально вредные элементы (уголовники), НЭП – наказанные за экономические преступления (мошенники) и СОЭ – социально опасные элементы, основная доля всех зэков ГУЛАГа. Конфуз: в результате очередной переписи населения СССР, проводившейся и в лагерях тоже, Якутия получила совершенно фантастические показатели по количеству лиц с высшим образованием, в Якутии не было и не могло быть столько ВУЗов. Однако в графе «профессия» обычно числилось «лесоруб» или «прачка».

Система, начавшаяся с революционного бунта, крови и расстрела царской семьи вместе с малолетними детьми, просто в принципе не могла строить то самое «светлое будущее», о котором кричала пропаганда. Но ведь в том и задача пропаганды, чтобы закрыть глаза народу на несоответствия реальности. В принципе, все тоталитарные людоедские режимы (что ленинско-сталинский, что гитлеровский, что режим семьи Ким — без разницы) живут по одним и тем же принципам.

1. Начинается всё с кровавых эпизодов. Затем вся система занимается тем, чтобы выстроить абсолютную властную вертикаль, обрубив все возможные рычаги воздействия на власть снизу. Ничто не должно мешать распоясавшейся власти: все народные механизмы, которые способны поставить власть на место, уничтожаются. Задача раковой опухоли — задавить иммунную систему организма. Самоуправление становится марионеточным, а выборность власти — фарсом. И конечно первым делом уничтожается любая альтернатива действующей власти — любая вторая партия, любое инакомыслие объявляется терроризмом и ставится вне закона. Ниже цитаты из официальных сокращений политических статей ГУЛАГа:

2. Теперь задача любой тоталитарной машины — задавить свободу слова. А задача идеологической машины — объяснить народу, почему это по тем или иными причинам необходимо сделать, и какая страшная угроза таится вокруг, если гражданам дать возможность и дальше открывать рот и громко говорить то, что они хотели бы сказать. Карается не только реальное террористическое действие, но даже само намерение или возможность или просто болтовня о нем:

3. Не менее характерная черта тоталитарного государства — это обязательный догмат об иностранной угрозе. Помимо врага внутреннего (недаром тоталитарные правители имеют самую мощную личную охрану) всюду чудится враг внешний. Тоталитарное государство уверено, что у соседей по глобусу просто нет других забот, кроме как захватить, поработить или просто по-мелочи навредить — идея о коварстве иностранцев преподается чуть ли не с детского сада:

4. Разросшаяся полицейская система требует нового фронта работы, чтобы оправдать свою нужность. Продолжает усиленный поиск кровавого врага среди собственного народа. Карательные органы увеличиваются в численности как раковая опухоль. Враг чудится повсюду. Все экономические неудачи (неизбежные в тоталитарной стране), все производственные аварии, все неурожаи и поражения на военных фронтах — это работа многочисленных врагов, скрывающихся среди народа:

5. Экономика тоталитарного государства, поначалу еще живая, спустя десятилетия начинает трещать по швам и сыпаться. Все экономические рывки такого государства — допинг, они делаются ценой крови и жизней. Отставание становится особенно заметно по сравнению с окружающими странами, поэтому очередная задача тоталитарной власти — закрыть рот тем, кто попытался сделать такое сравнение:

6. В особо изощренных случаях вслед за репрессированным идет его семья — ведь понятно, что потеряв близкого, такие люди уже не останутся лояльны к власти:

Короче говоря, недостатка в рабской силе в стране не было. Наоборот: нужно было что-то делать с миллионами людей, взятых под стражу, но получивших не расстрельные статьи. Позже даже наука и космос ковались осужденными в специальных «шарашках», но рудники, каналы и дороги — это было, разумеется, первое, что пришло в голову. Дорог в глубинах Якутии фактически не было — только вьючные тропы, и в основном зимой по руслам замерзших рек. Построить дороги и мосты при помощи рабского труда, тачки и кайла — было основной задачей.

Сколько было лагерей у Дальстроя и Янстроя, сейчас сказать трудно — одновременно они не существовали. Лагерь строился расконвоированными зэками, пригонялись новые этапы осужденных, и место обживалось: появлялись бараки, кухни. Обязательно карцер:

Зэки строили дорогу на десяток километров, а затем лагерь перемещался. Старое место использовалось как транспортный пункт, а чаще лагерь переносили целиком или бросали:

Иногда на месте лагерей спустя много лет вырастали якутские поселки, и тогда с годами не оставалось почти ничего, что могло бы свидетельствовать о том, что здесь было. Так возник крупный райцентр Хандыга — бывшее «управление лагерей Дальстроя и Янстроя». А в далеком центре оленеводства поселке Тополиное лишь дверь склада напоминает сегодня о том, что жило в этом красивом месте:

Тоталитарные системы саморазрушительны, но удивительно устойчивы — в истории не было случая, чтобы они ломались изнутри. Их невозможно победить студенческими волнениями, оппозиционной деятельностью или маленькой бархатной революцией — иначе это не тоталитарная система. Настоящий тоталитаризм заканчивает свое существование либо под бомбами объединенных армий союзников в войне, куда сдуру ввязался диктатор, либо — со смертью диктатора и вступлением на трон свежего человека, осознающего необходимость перемен. Так после смерти Сталина (а скорее, убийства) на трон взошел Хрущев. Спустя несколько лет прозвучал его знаменитый доклад «О культе личности и его последствиях». Массовый террор Сталина был осужден и наступила оттепель — очередная оттепель в цикличной истории России. Лагеря были свернуты, люди разом ушли, и в этих местах как раз и сохранились лучше всего постройки тех времен. Большинство фоток сделано в лагерях Янстроя на трассе Хандыга-Тополиное, брошенных в 50-е годы. На снимке — насыпной мост через ручей, выстроенный руками зэков, с датой:

О быте заключенных известно не так уж много — основные свидетельства собраны в «Архипелаге» у Солженицына, да еще Варлам Шаламов отбывал срок именно в этих местах. Якутия — жесткая страна с самым суровым на планете континентальным климатом, не случайно самая низкая зимняя температура (-72) зарегистрирована именно в Якутии. В тех местах, где строилась Колымская трасса и трассы Янстроя, зимой столбик опускается до 60 градусов, летом поднимается до 40. Под ногами вечная мерзлота — застывшее болото. Копни на метр вглубь — и там всегда лед, который не успевает разморозиться за короткое лето. Летом — кругом болотца, адские комары, слепни и мошка.

Лагеря Дальстроя строили в общей сумме 700 тыс заключенных — мужчины, женщины, дети от 12 лет. Бывали такие лагеря, где после первой зимы выживало меньше половины зэков. Трудовой день составлял 12-14 часов, а питание было совсем скудное. Жили в бревенчатых бараках с двухэтажными нарами (любопытная деталь: слева на нарах свила гнездо птица):

Барак отапливался буржуйками, одной не хватало, ставили несколько:

фото И.И.Игошин

Самодельные трубы дымоходов шли наверх и выходили через жестяные отверстия в крыше барака:

Печки делали из старых железных бочек:

Железо шло в ход любое: даже черепицу составляли из банок от американских консервов (американцы во время Второй мировой присылали горы консервов, часть их шла в лагеря):

Из американских консервных банок делались и лампы. В оцепленных зонах (бывали и зоны бесконвойных, бежать все равно некуда) самодельные лампадки висели через пару метров по периметру колючей проволоки. Специальный человек всю ночь подливал в них топливо:

Все эти первобытные предметы делались руками самих заключенных из подсобных материалов. Вот дверная ручка:

Самодельная решетка карцера:

Из-за того, что эти места в Якутии крайне труднодоступны, лагеря стоят здесь нетронутыми под открытым небом. В глуши есть лагеря на рудниках, так там и вовсе почти не ступала нога человека с тех времен. Но мы фотографировали лагеря придорожные, не самые дальние. Здесь что-то сгнило, что-то обрушилось, а что-то осталось. Вот останки кухни:

Вот (уже другой лагерь) пара кухонных котлов, вмурованных в печную кладку. Котлы не самодельные, настоящие, чугунные. Лагерь бросили, видимо, разом, поэтому никто ничего вывозить не стал:

Вообще вывезти что-то отсюда — дело крайне сложное. Вот брошенный у Магаданской трассы грейдер:

Лагерная ли это техника или осталось от пришедших позднее строителей? Скорее последнее.

По иронии судьбы лагеря находились в красивейших природных местах, среди тайги и сопок. Большинство зэков здесь остались навечно:

Как хоронили зэков? В условиях вечной мерзлоты это большая проблема. По свидетельствам очевидцев, в морозы трупы складывали штабелями в холодный барак, а весной делали общие безымянные могилы. Сейчас захоронения найти невозможно, только старые местные жители могут подсказать, что, к примеру, за селом Тополиное зэки похоронены здесь:

А на Кондратьевской сопке гору трупов завалили камнями, лишь поисковые отряды энтузиастов-волонтеров в наш век пытались здесь что-то искать, докопались до обрывков тряпья и костей, и дальше копать не стали (ведь это несанкционированное разорение могил):

Но чаще всего при строительстве дорог трупы складывали рядом с дорогой и заваливали камнями, делая обочину. Поскольку дороги с тех времен расширялись почти вдвое, бывшие обочины теперь оказались под проезжей частью. Фактически Магаданская трасса и все остальные трассы в тех краях — это непрерывная езда по костям.

В Якутии помнят историю. В поселке Теплый ключ (800 жителей, нет даже сотовой связи) есть краеведческий музей, где целый зал посвящен ГУЛАГу. В поселке Хандыга (5000 жителей) тоже одно время был музей ГУЛАГа, хотя недавно закрыт руководством поселка из-за нехватки финансирования.

Историю надо помнить. История мстительна: когда ее забывают, она повторяется.