Леонид Каганов: дневник

Меня давно занимает любопытный феномен: когда публичный персонаж, занимающийся общественной борьбой, становится неудобен группе лиц, против которой он выступает, внезапно появляется «мнение» о том, что он сам лжив и преступен именно в той области, с которой воюет. Но появление такого вброса вполне объяснимо. Необъяснимо другое: вброс начинает жить в обществе своей жизнью, появляются горячие сторонники (часто из простых незаинтересованных гражданских лиц), и они послушно повторяют формулировку вброса, хотя ничем аргументировать не могут.

Например, моя мама не может ответить на вопрос, что плохого сделал миру Навальный. Уверена, что он явно что-то сделал плохое, она об этом точно слышала по телевизору и от «разных людей», но вот что именно — ответить не может. Что-то эдакое, с этим фондом своим по борьбе с коррупцией, очень нечисто... А что конкретно? Ответа нет.

Но сегодня мы поговорим не о Навальном (его через несколько часов посадят), а о Солженицыне. Это куда более яркий пример. С одной стороны мы имеем знаменитого литератора, нобелевского лауреата, прошедшего сталинские лагеря, пламенного борца за духовность и против тоталитарных режимов. При этом я сто раз слышал мнение «Солженицын сука и стукач». Но аргументировать смысл этой фразы никто толком не может. Где-то слышал, «инфа 100%».

Заинтересовавшись этим вопросом, я перерыл много материала и выяснил, что все обвинения в адрес Солженицына базируются на четырех постулатах:

1. Подозрительно, отчего он не умер в лагерях.

2. Не зря его ненавидел Шаламов.

3. Солженицын сдал своих друзей.

4. Солженицын автор лагерных доносов.

Первый пункт разбирать нет смысла, тем более, что сам Солженицын в своих книгах подробно писал, как и почему выжил. Это смешные претензии, примерно так Шаламов критиковал прозу Солженицына: "'Около санчасти ходит кот' — невероятно для настоящего лагеря, кота давно бы съели!» Образно говоря, тут кота не съели, и всерьез ставить это коту в укор может только идиот.

Отношения Солженицына с Шаламовым действительно были непростыми: у двух писателей, прошедших лагеря и пишущих об этом, имелись чисто творческие разногласия. Шаламова раздражало, что Солженицын в своем творчестве выглядит идейным вождем — проповедует, обобщает суть и указывает путь. Кроме того, Шаламов, очевидно, ревновал к писательскому успеху: «Запрещаю писателю Солженицину знакомиться с моим архивом. Я надеюсь сказать своё слово в русской прозе, а не появиться в тени такого дельца как Солженицын». И наоборот: Солженицын упрекал Шаламова в слабости нравственной борьбы («Разве горит у него жажда спасения Родины?») и недостаточной глубине обобщений («Никогда и ни в чем, ни пером, ни устно не выразил оттолкновения от советской системы, не послал ей ни одного даже упрека, всю эпопею ГУЛАГА переводя лишь в метафизический план»). Короче, в упреках Шаламова мы не видим никакой конкретики, кроме чисто литературных претензий да обвинений в излишнем самопиаре (читай: успехе).

Третий пункт утверждает, будто Солженицын на допросах «сдал» своего друга Симоняна, свою собственную жену и даже какого-то «случайного попутчика». Никакой критики этот пункт тоже не выдерживает хотя бы по той простой причине, что «сданные» Симонян и жена так и остались на свободе, никто их не посадил.

Самый интересный пункт — четвертый. Трудно представить себе столь пламенного ненавистника режима и стукачества, как Солженицын, который днем ненавидит режим, а по ночам стучит. Откуда же взялся этот миф? Впервые о «стукачестве Солженицына» рассказал миру сам Солженицын в «Архипелаге» — как его пытались вербовать, и как от этих обязанностей ему удалось уклониться. В 1970 Солженицыну дали Нобелевку, в 1974 он был выслан из СССР и стал на Западе совсем культовой идеологической фигурой. Надо было как-то этому противостоять, поэтому в 1976 там же на Западе и для Запада (в странах соцлагеря) вылезают с публикациями два журналиста — чех Томаш Ржезач и немец-детективщик Франк Арнау. Якобы КГБ СССР выдало им (почему именно им, иностранцам?!) копию листка некого лагерного доноса про заговор зэков, и автор доноса, дескать, Солженицын. Оригинал этого листка никто никогда не видел до сих пор, но слухи о «стукачестве» Солженицына идут именно после этих публикаций. Спустя десятилетия выяснилось, что Ржезач всплыл в «Бюро по расследованию преступлений коммунизма» МВД Чехии как агент по кличке «Репо», который зарабатывал заказными инфокампаниями — писал очерняющие вбросы о Солженицыне, Вацлаве Гавеле и так далее. А детективщик Арнау всплыл в раскрытых архивах «Штази» как сотрудник МГБ ГДР по кличке «Шериф». Был в этой истории и третий иностранец Холинштейн, соавтор Арнау, так с ним вышло еще смешнее — пока публикация готовилась, он переслал снимок «доноса» самому Солженицыну, попросив прокомментировать. Как ответил Солженицын? Вместо ответа он сам раньше всех опубликовал подделку в «Лос-Анджелес Таймс», объяснив, почему это фальшивка (создатели документа слегка напутали с датами). Итог: единственное доказательство, будто Солженицын «сам стукач», основано на книгах иностранцев, тайных агентов ГБ соцстран, которые были написаны по заказу из СССР для антипропаганды Солженицына. Эта пропагандистская акция КГБ СССР, оказывается, даже имела свое кодовое название «Паук». Никаких иных документов «стукача» Солженицына до сих пор не всплыло. Подробное исследование мифа, если интересно, здесь. Что любопытно: десятилетия идут, а методы контрпропаганды у органов всё те же. И ведь работает!

В заключении старая конфетка: я конечно не Навальный и даже не Солженицын, и никаким органам в голову не придет сеять компромат на меня, но даже стихийно он рождается: из чьего-то склероза, путаниц фамилии, по обострению шизы или иной случайной причине. Время от времени я встречаю в сети разные сообщения о себе — то я поджег дом с детьми, то взял в Эквадоре денег и не отдал, один аноним недавно клялся, будто я ему предлагал свои услуги в Питере по пиару местных политиков, да не взяли.

К чему я это всё говорю? Вбросы удивительно живучи — вопреки логике и здравому смыслу. И не только профессиональные провокаторы, но даже незаинтересованные зеваки порой готовы до хрипоты отстаивать чужое мнение не потому, что у них есть на руках аргументы, а просто потому, что им греет душу думать, что это правда. В спорах таких людей узнать достаточно просто по следующим симптомам:

а) Они избегают конкретики: «это все знают», «ссылку не помню, сам ищи», «друг сказал, он не соврет», «инфа 100%».

б) Они всегда ссылаются на столь же неконкретные статьи, где вместо четких фактов — гора эмоциональных и ругательных терминов на единицу текста (плюс классика: картинки не по теме, но для усиления эмоций).

в) Они съезжают с темы, перенося разговор на какую-то мелкую «ложь» обсуждаемого. Будто, если удастся доказать, что про «кота у санчасти» человек солгал или расстрелянных бакинских комиссаров было не «три десятка», как он выразился, а «всего-то 26», то это автоматически докажет и все остальные приписываемые злодейства.

г) Они съезжают с личности обсуждаемого на его окружение — друзей, коллег, современников и просто тех, кто терся рядом и чьи имена звучали рядом с его именем.

Так вот скажите мне, Солженицын стукач?