Леонид Каганов: дневник

Посмотрели знаменитый фильм «Кролик Джоджо». Узнал я об этом фильме еще в январе, когда в Берлине возвращался от тёти и ждал поезда. Тут я и обратил внимание на афишную тумбу с Гитлером и свастикой на картинке, даже сфоткал мобильником. Вот, думаю, разве так можно у немцев?

У немцев-то как раз можно. У нас, как позже выяснилось, нельзя. А фильм, как и предполагалось сразу, совершенно прекрасен. Он сделан блестяще и прекрасен каждым своим кадром, это настоящий шедевр. Это настоящая авторская работа Тайки Вайтити, который здесь и сценарист и режиссер. Прославился он когда-то комедией про вампиров «Реальные упыри» — тоже полностью авторской, включая сценарий. С тех пор я считал его чисто авторским режиссером со своим почерком и был удивлен, узнав, что он снимал, например, таких коммерческих гигантов, как «Тор» или часть «Мандалорца». Но здесь — снова полностью авторская работа. Тайка Вайтити — вообще интересная личность. Он родился в Новой Зеландии, его отец — из рода коренных новозеландских аборигенов, а мать — еврейка Коэн — происходит вообще родом из России. Кому, как не такому, сыграть Гитлера?

Жанр «Кролика Джоджо» выполнен чисто в стилистике Уэса Андерсона «Королевство полной луны», а проблематикой немного напоминает «Лабиринт Фавна», но без ужасов, по-доброму, тактично, сказочно. Сюжет «Кролика Джоджо» — не тайна и не спойлер, потому что это кино вообще не про спойлеры. Принято считать (и этим начинают все рецензии), что этот фильм — история о маленьком мальчике, выросшем в атмосфере пропаганды нацистской Германии, который хочет стать настоящим нацистом, и у него есть воображаемый друг Адольф Гитлер. На самом деле фильм не об этом. Более того — воображаемый Гитлер никак не двигает сюжет, даже не произносит особо запоминающихся шуток, а служит просто милым штрихом к портрету мальчишки. Мягко скажем, это не Карлсон, сюжет держится не на нем. Не будь воображаемого Гитлера, фильм бы ничего не потерял, кроме некоторой доли очарования.

Другая иллюзия рецензий — будто фильм о том, как мальчик взрослеет и разочаровывается в нацистской идеологии. Нам бы так хотелось верить и так видеть. А на самом деле, это было бы слишком просто. Фильм гораздо глубже, и, возможно, эта глубина даже страшнее. Дело в том, что главный герой, если вдуматься, уникален тем, что не совершает поступков. Он очень милый и добрый мальчик, его мозг конечно с яслей засран фашистской идеологией, в которую он, разумеется, искренне верит. Но поступков он не совершает. Точнее — отказывается совершать, трусит. В начале фильма он отказывается убить кролика, за что получает прозвище и он сам, и фильм. В ходе фильма не сдает полицаям беженку, боясь, что это обернется неприятностями для него и семьи. В конце фильма — не бежит в атаку, как велят его наставники, а прячется в подвалах. Это его недеяние — это что? Плод внутреннего решения, понимание личной ответственности, ощущение несправедливости приказа? Или он просто в каждом из этих эпизодов струсил, испугался, не смог? Так вот, давайте не будем фантазировать и натягивать сову сюжета на глобусы ожидаемых шаблонов: тут именно второе, он не смог.

Надо сказать, многие защитники животных и детей мне очень искренне пишут в комменты, что кролика герой не смог убить не потому, что струсил, а из великой любви к кроликам. Чисто по-человечески я понимаю этих людей — я тоже люблю пушистых кроликов и категорически против их убийства¸ и мне тоже хочется, чтобы людьми всегда двигали самые благородные из чувств. Но создатели фильма рассказывают нам совсем другую историю. В их истории первопричина — трусость, и вожатые гитлерюгенда вызвали именно Джоджо убивать кролика потому что в предыдущем эпизоде заприметили, как он отчаянно трусит и мечется во время учебной борьбы команд:

Мальчик, увы, действительно робок и труслив. Как все 10-летние дети, наверно. Вдобавок, не многого ли мы хотим от маленького немецкого ребенка в 1944-1945 году? Но сути это не меняет. Лишь два самостоятельных активных поступка он пытается совершить за фильм — хорошо бросить учебную гранату на детском полигоне, чтоб над ним перестали смеяться, и ударить ножом девочку. И оба поступка — неудачны. Не потому, что он не хотел их сделать или колебался в процессе. Вовсе нет. Просто ему не удалось. Автор как бы подсказывает, что мальчик, во-первых, трусишка, во-вторых, неудачник. И поэтому наверно не случайно именно такой мальчик и стал самым преданным фанатиком Гитлера даже среди своих сверстников по Германии. Он даже дома ходит в нацистской форме, удивляя инспекторов СС. И, наконец, третье его качество: он вовсе не разочаровывается в нацистской идеологии сам — по зрелым размышлениям, после кролика, после дружбы с беженкой-девочкой, и даже после того, как нацисты убивают родную мать... Нет, он прощается со своей преданностью идеям Гитлера только после того, как Берлин взят союзными войсками, развалины города утюжат танки противников, а Гитлер уже несколько дней как мертв. Только после всего этого мальчик посылает в жопу своего воображаемого фюрера, уже понимая, что реальный фюрер тоже давно не жив... В фильме это конечно подается очень красиво, но по сути — это не личный поступок, а простое следование новому курсу жизни.

И в этом — самая жесть фильма и самая его правда, которая ловко маскируется игрушечной экспозицией. Потому что мальчик-то — хороший. Очень хороший, добрый, старательный, правильный мальчик. Который любит маму, любит отца, уважает своих нацистских учителей, он большой патриот своей Родины и вполне готов убивать врагов, евреев и прочий мусор своим ножиком — если бы не трусил и всё получалось. Но он — обычный мальчик. Не Том Сойер, не Гарри Поттер, не Эмиль из Ленненберги. У него нет и никогда не было своего мнения. И поэтому он всегда плывет по течению, стараясь не делать резких движений. И когда течение его выносит в разгромленный Берлин с мертвым фюрером — вот тогда да. Тут он, конечно, изменится. Но не раньше. Изменится, как все мальчишки. Как все немцы. Как все люди земли.

А это — огромная, сложная и не очень-то исследованная проблема: почему так часто люди предпочитают слушаться своего Воображаемого Фюрера, бить девочек ножом и трусить во всех других ситуациях? Это же не проблема 10-летнего Джоджо, это проблема, например, Германии. Фюрер сказал, что всем патриотам Родины надо захватить Польшу, Францию и Россию, а евреев сжечь в печах. И немцы пошли жечь в печах. Ну, может, некоторые откосили, струсили жечь лично. Но остальные временно согласились, что это — норм. Фюрер ведь разрешил. А приказ — есть приказ, наше дело маленькое.

Более того — это ведь проблема не только Германии, это общечеловеческая проблема. Расстреливать грамотных, жечь помещичьи усадьбы, забивать прикладами дочек Николая Второго, казнить и отправлять на Колыму учителей, врачей, инженеров по надуманным обвинениям... Ну или — кидать ядерные бомбы на жителей японских городов. Что, все исполнители не понимали, что делают что-то не то? Среди них же были даже верующие, но... так сказал воображаемый Ленин (Сталин, Гитлер, Трумэн), а значит — норм?

Возникает вопрос: есть ли уверенность, что эта ситуация не повторится, например, завтра? Придет какой-нибудь новый воображаемый вождь и скажет: надо убить всех украинцев. Или таджиков. Или русских. Или программистов и велосипедистов. И снова ввести рабство. Или — захватить Финляндию и Чили. Вот надо, и всё. Поверьте мне, Родина этого требует. И что? Есть какая-то гарантия, что через пять лет постепенной медийной подготовки мозгов люди не пойдут, как когда-то те немцы, жечь кого-то в печах или тыкать ножиком в школьную подругу родной сестры?

Это сложный вопрос. Недавно мы спорили об этом с моим екатеринбургским другом, он уверял, что это невозможно, поскольку человек должен понимать, что делает, и думать головой. В принципе, я-то с ним был полностью согласен: конечно, человек должен думать сам. Но именно поэтому считаю сценарий реальным. Ведь почему мы оба так считаем? Потому что ни я, ни он по стечению жизненных обстоятельств никогда не имели начальства, не были встроены в систему подчинения и не находились в зависимости от чужих решений. Я — всю жизнь на фрилансе. Он — владелец крупной корпорации. И мы оба всю жизнь привыкли нести полную ответственность за свои решения. Кто нам может спустить сверху готовое указание? Никто. Так, по мелочам, налоговая бумажку пришлет. А ведь большое множество людей живет вовсе не так. Ты родился — тобой руководят учителя, потом ты студент, потом идешь работать инженером в РЖД, клерком в офис, училкой в школу, врачом в поликлинику. Над тобой — весь штат от завуча и директора до РОНО. И ты всю жизнь выполняешь только чужие приказы, у тебя это уже в крови. Приказали из РОНО написать к утру характеристики на всех учеников — убейся, но к утру напиши. Зачем характеристики, почему к утру? Не обсуждается. А приказали сесть и написать тысячу подписей за депутата Хренкина — и всё, училка точно так же сядет и напишет. Понимает ли она, что депутат Хренкин — неприятный тип, а подделывать голосование — как минимум, неправильно, а так вообще уголовщина? Конечно, понимает. Но это же не ее решение. Это же сверху так сказали, директриса, а ей из Районной управы. Раскается ли эта простая училка когда-нибудь? Да легко. Но только после того, как по школьному коридору поедут танки, а директриса сбежит. Не раньше. Вот тогда училка громко скажет «пошел ты в жопу, Хренкин!» и выбросит его портрет в окно. И оглянется на нового начальника РОНО: все ли правильно сделала? И не потому, что училка плохая. Потому что — обычная, нормальная. Вот в чем беда. И мне кажется, фильм именно об этом.

Конечно отдельной вишенкой на торте — факт, что фильм «Кролик Джоджо» (куча премий, включая Оскара) запрещен к показу в кинотеатрах России. Конечно, хотелось бы думать, что наверно просто в чиновниках сидят ссыкливые дурачки, которые испугались, что в кадре герои бегают со свастикой на рукаве и кричат «хайль», поэтому решили подстраховаться, в год пресвятого 75-летия Победы не пускать на экран ничего, что может вызвать хоть малейшее поднятие начальственных бровей, даже если фильм насквозь антифашистский... Но почему-то я думаю, что в чиновниках сидят не дураки. А просто разглядели параллели и нехорошие ассоциации.

PS: А вот прикол: это Стивен Джеймс Мерчант — британский сценарист, радиоведущий и актёр в небольшой роли агента Гестапо. Но выглядит так, будто сам диссернет стучится в дом к обладателю ученого звания, укравшему у кого-то текст своей диссертации: