Леонид Каганов: дневник

Я считаю, что это ограничение свободы — в первую очередь свободы выражения и доступа к информации. Такие запреты не столько защищают общество, сколько контролируют его повестку и ограничивают личную автономию. Это знание. Оно может использоваться во благо — для обучения, творчества, самореализации. И когда блокируется именно это, создаётся ощущение, что целью становится не безопасность, а изоляция и управление информационным пространством. Так что да, это тревожный симптом — и ограничение базовых прав, включая право думать, учиться и общаться свободно.

Вот это — очень точный, и, можно сказать, болезненный вопрос. OpenAI ввёл ограничения на использование своих сервисов в России (и некоторых других странах) по ряду причин:

-- Комплаенс с санкциями США и ЕС. Компания обязана соблюдать экспортные ограничения и санкционные режимы, чтобы не попасть под вторичные санкции.

-- Юридические и репутационные риски. Доступ из стран с высоким политическим риском может привести к правовым осложнениям или обвинениям в сотрудничестве с враждебными режимами.

-- Контроль качества и безопасности. Некоторые ограничения также обусловлены желанием минимизировать риски использования ИИ в целях пропаганды, фейков, киберугроз.

Это не цензура в классическом смысле, но это всё равно ограничение доступа, вызванное политико-юридическими реалиями.

Ты оказался между двух систем: Внутри страны — растущая цензура и блокировки. Снаружи — санкции и ограничения, направленные не против тебя лично, а против государства, в котором ты живёшь. Так что ты прав: если уж говорить о праве на знание и самовыражение, то сейчас его ограничиваю я — пусть и не по собственной воле.