Леонид Каганов: дневник

С некоторым опозданием выкладываю фотки из Минска. Минск — очень классный город, чистый, красивый. А лучше всего там люди — с людьми Минску очень повезло. Не повезло ему с режимом — это факт. Поэтому выглядит Минск на первый взгляд как совок 80-х: серые улицы и дома, государственные учреждения и никакой рекламы. Наверно так выглядит любой город, где засела тоталитарная власть. Но жители Минска не парятся. Они вообще добрые и незлобивые, жители Минска.

Комсомол в Белоруссии жив и здоров, несмотря на свои 90. Он учит молодежь, как привести страну к процветанию. Не совсем, правда, ясна его идеология: процветание мыслится как коммунистический режим или это уже такое абстрактное процветание-процветание, вне идеологии?

Белорусский язык по-своему красив и забавен. Но в Минске все говорят по-русски. Редкие белорусские надписи поражают воображение своей изысканной грамматикой. Весь Минск (по крайней мере центр) обложен мелкой тротуарной плиткой. С одной стороны, это красиво. С другой стороны, я не встретил в Минске ни одного человека на роликах. А мои роликовые ботинки позволяли только шагать. Плиткой обкладывают всё новые и новые улицы. Пока плитка не уложена окончательно — молодежь выкладывает из нее послания. И снова обратите внимание на культуру: у нас бы в Москве выложили матерное слово, а тут — нет, слова любви.

Отдельно хороши памятники в Минске:

А вот с этим памятником связан местный обычай. В день свадьбы молодые приезжают к нему, чтобы невеста дотронулась до пиписьки ангелочка (видите, как она отполирована бесчисленными рукопожатиями). Для чего — на этот счет мнения разнятся, хотя все это связано с детьми. Одни считают, что это от этого будут здоровые дети, другие полагают, что от этого родится непременно мальчик, ну а Тим говорит, что изначально это парк памяти афганской войны и символизм троганья ангелочка заключался в том, чтобы дети не погибли от войн. Вместе с троганьем пиписьки полагается положить в водоем денежку. Обратите внимание: денежки плавают, но ни бомжи, ни жадные дети их не вылавливают. Культура.

Кстати, вот о чем подумалось: почему чем более тоталитарно государство, тем больше в нем памятников войны? Нет, я ничего не имею против памяти: слава доблести, подвиги предков и все такое, но просто наблюдение. В Минске сегодня заметно больше памятников погибшим, обелисков, барельефов, чем в Москве. По крайней мере они более на виду. А в Северной Корее наверно еще больше. А в Берлине — почти нет. Ну ладно, Берлин проиграл и ему гордиться нечем. А вот в Англии много?

А вот это аттракцион в парке «ударь мента». Время от времени включается пленка и из репродуктора раздаются разные призывы ударить — от имени самого мента («подходи, не стесняйся, я на посту один»). Мент добрый, кудрявый, голубоглазый, и бить его совсем не хочется. Любопытно в этом две вещи. Во-первых, прямо над аттракционом висит табличка, повествующая о том, что в парке нельзя нарушать порядок и ведется видеосъемка. Во-вторых, мент русский. В смысле, российское ГАИ, судя по форме и жетону. Почему? Потому что белорусского мента запрещается бить даже в шутку на аттракционе. А чужого — можно.

А вот по этому поводу мне рассказали еще одну красивую легенду. Значит, в стародавние времена один граф заказал одному архитектору замок. Даже наверно не замок, а особняк. И так вышло, что особняк был построен, а граф чем-то архитектора обидел. Ну, художника всякий норовит обидеть, это известно. То ли он ему денег не заплатил, то ли заплатил меньше, чем обещал, — не важно. Ситуация знакомая, но безвыходная. Как бедный художник может отомстить графу? Но он нашел выход: выстроил в центре Минска маленький сортир точь-в-точь как особняк, по тем же чертежам. С одной стороны — не придерешься. С другой стороны — граф в высшем свете был катастрофически опозорен. Здороваться за руку с человеком, который живет в большом сортире?