Леонид Каганов: дневник

У телезвезды Ксении Собчак провели обыск (в связи с беспорядками на том митинге, на котором ее не было), и в ходе обыска из домашнего сейфа изъяли... деньги. Нормально, да? Не оружие, не наркотики, даже не листовки — деньги «изъяты в ходе обыска». Из домашнего сейфа звезды. Деньги подозрительно хранились в разных конвертах (нет, чтоб раздобыть один конверт сразу на полтора миллиона), на конвертах обнаружены преступные пометки «Собчак» и «за мероприятие в Казани» (вела корпоративчики). Этот сюр с изъятием у телезвезды денег в ходе обыска — не чей-то наброс, а официальное заявление с сайта Следственного комитета. (UPD: новость на своем сайте они уже удалили, но в кэше Гугля осталось)

Разумеется, пропаганда НТВ нам тут же объяснила, что деньги изъяты потому, что «неизвестно для каких целей они предназначались накануне завтрашнего митинга». О, да! Так и вижу эту картину: наутро Собчак взяла бы их с собой на митинг и там бы раздавала конверты со сцены: «Это вам на штурм Кремля... А это вам за то, что пришли... А это в Казань передайте...» Теперь Ксении, видимо, придется на митинге разбрасывать фамильные бриллианты и столовое серебро — очень зря вы не изъяли у нее из дома все прочие драгоценности, меха, сервизы и бытовую технику. Заодно можно было изъять и саму квартиру — кто знает, с какой целью у Собчак была своя квартира в день перед митингом?

Но самое интересное конечно не это, а отношение части народа к новости: большинство ведь считает, что ТАК И НАДО. Понимаете, да? Путин идет на третий срок вопреки Конституции — так и надо. Всех, кто недоволен, таскают по судам — так и надо. Девушки за танец в церкви сидят в тюрьме уже третий месяц — так и надо. Приняты лютые штрафы за митинги в размере цены автомобиля — так и надо. Телеведущую повыгоняли со всех каналов, когда она заявила, что не поддерживает партию власти — так и надо. Сделали обыск и унесли из домашнего сейфа все деньги — так и надо. Уверен, если Навального осудят на 10 лет за разжигание ненависти к социальной группе «чиновники», а на Красной площади начнутся массовые казни журналистов по обвинению в шпионаже в пользу Австралии, все равно половина населения будет кричать, что так и надо.

Первое время я недоумевал: что же случилось? Почему вдруг какие-то совершенно очевидные истины оказались стерты во многих головах? Почему вдруг такая банальная истина, как свобода слова, стала представляться «угрозой стабильности»? Как так? Как вдруг словосочетание «либеральные ценности» оказалось чем-то, что даже произнести вслух неприлично? Почему Европа, Англия, США и остальные передовые державы стали опять считаться коварными врагами России? И почему регулярные суды над самыми разными людьми, которые не воры, не бандиты, а просто что-то публично говорят, начали казаться вполне справедливым возмездием?

Как так вышло? Вроде ведь жили столько лет в одной стране, читали одни и те же добрые книжки, смотрели одни и те же фильмы, слушали один и тот же «Наутилус» когда-то. Вместе смеялись над анекдотами про Брежнева и ужасались рассказам тех, кто прошел сталинские лагеря.

Логично было бы предположить, что все эти аплодисменты закручиванию гаек — работа малочисленного, но хорошо организованного штаба интернет-провокаторов, которым платят за каждый коммент к каждой новости. Но это же неправда — среди моих старых знакомых есть как минимум человека три, которые готовы до хрипоты доказывать, что все завинчивания гаек и удушения свобод — совершенно необходимая мера, которая лишь одна и спасет страну от... тут речь становится нечленораздельной, потому что и они не в силах объяснить, что именно вдруг сегодня начало так страшно угрожать стабильности.

Объяснений мне видится два.

Первое — телевизор. Как человек, у которого дома нет телевизора уже лет двадцать, я вообще с трудом представляю, что там происходит. Это какой-то таинственный мир. Изредка я оказываюсь в каких-то домах или учреждениях, где он включен, и тогда до меня доносятся противоестественные интонации, пытающиеся изобразить душевное напряжение злых и добрых героев телесериалов, и все это перемежается совершенно гебефренической рекламой, а также новостями, которые декламируются крайне важным и встревоженным тоном, хотя я их уже сутки назад читал в интернете. Однако тенденцию я заметил четко: если человек начинает вслух рассуждать о врагах, о том, как много стало внутри страны нерукопожатных врагов и как важно ужесточить меры против всех врагов стабильности России, то надо аккуратно его спросить о взаимоотношениях с телевизором. Обычно выясняется, что он включен каждый день — и во время завтрака, и вечером, и пока лежит на диване. Наивно думать, что круглосуточная реклама подсолнечного масла эффективна, а реклама верности курсу партии расшибется о барьер логики и разума.

Другое объяснение гораздо более печальное. Оно заключается в том, что состав населения в стране никуда не делся. Потомки всех тех, кто грабил помещичьи усадьбы, писал на соседей анонимки в НКВД и травил Пастернака — с ними-то как раз ничего плохого не произошло, они все здесь. Теорию Дарвина никто не отменял: если создать условия, при которых преимущество для выживания получает не тот, кто талантлив, честен и работоспособен, а тот, кто удачно устроился завскладом гастронома, завел полезные связи и умеет заранее почуять, какая политическая сила теперь сильнее прочих, и ее, эту силу, вовремя поддержать... то получится вполне себе эволюционный вектор, и через несколько поколений процент таких людей вырастет многократно.

PS: Мне тут в далеких комментах далекого журнала задали вопрос: не будет ли мне потом стыдно за мои нынешние взгляды? То есть как бы человек считает, будто есть сейчас в стране два различных взгляда, но они одинаково равноправны (хотя по судам таскают лишь вторых). Но я вот что-то не помню, чтобы в истории литературы какому-нибудь писателю стало стыдно за то, что он выступал за свободу, против завинчивания гаек, ужесточения законов и прессования несогласных c государственным аппаратом. А вот обратных примеров много.