Леонид Каганов: дневник

Ну вы знаете, я профессионально люблю промышленную поэзию — в смысле, рекламную. Не первый десяток лет сочиняю заказные песни, гимны, зарабатываю рекламными куплетами, прославляющими бренды и организации. В отличие от экзальтированных мальчиков и девочек, которые издают сборники лирики за свой счет, именуют себя поэтами и презирают тех, кто пишет на заказ, я не вижу в такой работе ничего унизительного, мне нравится моя профессия. Ну и конечно я коллекционирую гимны разных эпох и организаций. Но не предполагал, что однажды найду гимн-днище. Ну, в каком смысле, днище... Меня же не удивить качеством текста, ритма, рифмы и образов — я видал тексты любого качества, и считаю, что херовые поэты это такая же норма, как херовые кафельщики или водители: их всегда в десятки раз больше, чем профессионалов, у них тоже бывают заказы, они выполняют свою работу херово, но в итоге тоже куда-нибудь доедут, и не любой заказчик сам в состоянии отличить хорошо уложенный кафель от плохого. Меня трудно удивить и лизанием задницы, хотя я уверен, что промышленные стихи вполне можно и нужно писать без лизания задницы, и чтобы заказчик все равно остался доволен. Но гимн Норникеля — это, простите, феерическое днище:

Я открываю чемодан на полке у отца,
Там фотографии людей, что бились до конца.
Героев, что России дали нужное сырьё,
Там те, кто в Арктику пришёл и покорил её.
Там те, кто трактор променял на ездовых собак,
Там те, кто первые прошли суровый Норильлаг,
Там те, кто после не боялся в жизни никого,
Кто в лёд вошёл по грудь и растопил его.

ПРИПЕВ:

Это моя история, это моя судьба.
Мы – Севера покорители и я назад не вернусь,
Я горжусь Норникелем, я Норникелем горжусь.
Мы – Севера покорители, судьбы не надо другой,
Я горжусь Норникелем, а он гордится мной.

Малыш, ты вообще понимаешь, что несешь? Тебе дали простое задание: написать гимн комбинату. Вот и писал бы про домны, льющийся металл, гордых северных людей и важность никеля для страны. Но ты перед сочинением своего сраного рэпчика нагуглил в Вики, что город Норильск вырос на месте рудников Норильлага, и решил, что лагерь был пионерский? Для энтузиастов, которые приехали биться за освоение Севера, да? Какой историей ты «гордишься», воспевая Норильлаг, череп ты с дерьмом? Историей сталинского рудника для ссыльных рабов? Где ты нашел «покорителей Севера» среди зэков, осужденных по выдуманным статьям, сосланных умирать в лёд, и 70 лет назад уже реабилитированных, в основном посмертно? Над чем они «бились до конца» и как ты себе представил этот конец? Тебе «судьбы не надо другой» для кого? Для сидевшего в Норильлаге Льва Гумилёва, Сергея Снегова, астронома Николая Козырева, спортсмена Валерия Буре?

Какой, блять, «чемодан отца» ты нашел на полке, а в нем «фотографии людей, кто первые прошли Норильлаг»? Первые прошли Норильлаг ещё в 1935 и довольно быстро, их кости лежат там в вечной мерзлоте вместе с последующим десятком тысяч трупов — только по официальной статистике Норильлага. Какой еще отец? Мальчик, твоему «отцу» сегодня было бы 110 лет, а тебе наверно 80? А главное — кем же работал твой «отец» в эпоху основателей Норильлага, если у него был чемодан, набитый фотками зэков? Уж точно не зэком — им фотоаппаратов и дембельских альбомов в бараках не позволялось. Судьбы не надо другой, говоришь? Гордишься, говоришь? Хорошие наверно северные надбавки получал твой отец, пока мерз на вышке с винтовкой. Ты поройся хорошенько в отцовском чемодане, выгреби фотки первых зэков и подними фанерку над двойным днищем: отец тебе оставил пару килограмм золотых коронок.