Леонид Каганов: дневник

Все вокруг меня смотрят фильмы, и мне тоже достается. Сегодня у сестры собрался кворум по просмотру скучнейших фильмов Прачетта, с которых я сбежал. Когда гости разъехались и остался лишь Янг, мы посмотрели по ТВ дивный «Свинарка и пастух». А затем Натушка включила «Остров», который я незаметно просмотрел, копаясь в настройке компьютера.

Итак, посмотрел фильм Павла Лунгина «Остров». Фильм непростой. С одной стороны, это православная притча с характерным привкусом блаженной юродивости. С другой стороны, у фильма широкий промоушн с мощным сайтом, предлагающим посетителям до ужаса широкий спектр онлайн-услуг — тестики, онлайн-исповедальни, наверняка там даже «скачай се картинки и рингтончег на мобилку» отыщется, если как следует поискать.

Критики пишут, что «Остров» — прямое продолжение традиций Тарковского, но, к счастью, это не так: фильм живее и динамичнее, хотя конечно затянут безбожно.

Сюжет фильма прост как старинный анекдот о партизане-предателе, который выдал немцам командира, а прийдя на его расстрел и встретив его взгляд, произнес: «Дмитро, ти шо, обидився?». Здесь ровно то же самое: молодой парень в годы ВОВ был схвачен немцами и, спасая свою шкуру, выдал старшего товарища, а затем по приказу издевающихся немцев был вынужден убить его из выданного ими пистолета. Этим он спас свою жизнь, но лишь для того, чтобы прожить ее монахом-аскетом в слезах, терзаниях, юродствах и молитвах за свой немыслимый грех. Эту длинную жизнь, полную скорби, зритель и видит полтора часа. Но в конце фильма монах встречает того товарища, и узнаёт, что тот выжил. Испросив прощения и получив его, герой ложится в гроб и с чистой душой умирает.

Воспринимать логику этого сюжета можно двояко в зависимости от того, к чему больше лежит ваша душа — к вере в Бога или к логике причинно-следственных отношений.

С точки зрения веры герой своим раскаянием, аскетизмом и молитвами стал фактически святым, и Бог смилостивился, даровав ему наглядное прощение в виде живого и невредимого товарища.

Но с точки зрения причинно-следственных связей всё выглядит иначе: парень своей истерикой и паникой фактически спас в тот день товарища от профессионального расстрела фашистами, легко ранив в руку, что позволило тому уйти живым, прожить долгую счастливую жизнь и дослужиться до адмирала. Парень же, получается, прожил жизнь, исполненную страданий и скорби, фактически ни за что — в рамках слепоты божественного гнева.

Но в целом же, повторю, фильм действительно достаточно сильный, чтобы имело смысл его посмотреть.

Единственное что выглядит в сюжете неубедительным — это свойство юродивого героя (Петр Мамонов, кстати) лечить людей от болезней и бесов. Это свойство он обрел, прозябая в страданиях на острове на куче угля. Во все остальное — верю. А вот про божественные исцеления — извините, не верю. Это некрасивые вредные сказки. По этому поводу у меня есть своя абсолютно документальная история.

Когда мне было 12 лет, мне вырезали аппендицит и выписали из больницы с простудой: следующие две недели я провел дома с температурой 41. Участковая врачиха приходила каждый день, часами тыкала в меня стетоскопом, внимательно выслушивала жалобы, сочувственно кивала, интересовалась, как заживает шов, раз за разом писала в карточке «грипп» и выписывала бисептол. Но лучше не становилось. Наконец моя довольно религиозная мама отправилась помолиться в Храм Божий — в синагогу. Самозабвенно прочитав все молитвы, какие знала, она решила заказать отдельную молитву у раввина — есть такая услуга.

— Могу я заказать молитву? — обратилась она к пожилому благообразному раввину, когда подошла ее очередь.

— За упокой? — деловито уточнил раввин, не поднимая взгляда. — За здо'говье?

— За здоровье! — переполошилась мама.

— За здо'говье так за здо'говье, — согласился раввин и приготовился записывать: — За кого молитва?

— За ребенка... — сказала мама и всхлипнула.

— А что с г'ебенком? — насторожился раввин, внимательно оглядев маму.

— Он очень тяжело болеет, — расплакалась мама. — Одна надежда на вашу молитву!

— Ай, молитвы-шмолитвы... — укоризненно поморщился раввин, откладывая карандаш. — Идите домой и вызовите г'ебенку хог'ошего в'гача!

Мама остолбенела. Она испытала жесточайший культурно-философский шок и полное разочарование в святости Божьего Храма. Но раввина ослушаться не посмела. Спешно обзвонила всех знакомых-знакомых-знакомых в поисках Хорошего врача, и уже через несколько часов по длиннющей цепочке рекомендаций с частным визитом прибыло Светило — суровый и страшный профессор Кубергер, похожий бородой на Карабаса. Светило было настолько великое, что не пользовалось даже стетоскопом: приказало мне дышать, а само щелкало пальцами по ребрам, внимательно наклонив голову. Через минуту светило потребовало телефон и позвонило в неотложку, гаркнув профессорским голосом, чтобы скорая была немедленно, а не как обычно. Через полчаса я лежал в ближайшей реанимации с капельницами и мощными антибиотиками. Результат — перед вами. Врачи потом сказали, что еще несколько часов, и было бы поздно: шли сутки, как отказали почки...

Признаться, мне очень не хочется думать о том, что было бы, попади мама куда-нибудь в другое место и пообщайся эти три часа с каким-нибудь мудаком, который рассказывал бы ей о спасительных чудесах веры и молитвы. И мне очень не хочется думать, что такое может случиться с чьей-нибудь ещё мамой, которая насмотрится подобных фильмов.

Хотя фильм, повторюсь, сильный, и посмотреть его рекомендую. Кажется сегодня его как раз будут транслировать по ТВ. Заодно с трилогией «Властелин колец» и абсолютно дебильной кинокартиной каких-то безумных уфологов о «памяти воды».