Леонид Каганов: дневник

Снова побывал вчера на встрече с Сергеем Мироновым. Оказалось, шум про его отставку и выход «Справедливой России» в оппозицию к «Единой России» оказался пустым: там все нормально. Обо всем в итоге договорились, все вопросы решили, помирились. И слава богу. Я в политике не разбираюсь и не очень понимаю, что там происходит, но если бы Миронов ушел в отставку, лично мне было бы неприятно: адекватный человек, умеющий и говорить, и слушать. Опять же, геолог, десантник, не упырь-функционер-финансист. Уважаю.

Из интересного, что было на встрече. doctor-liza (которая лечит бомжей, раздает еду и одежду) рассказывала, что ей звонили из милицейского отделения и строго со значением поинтересовались «а вот вы бомжам помогаете, а знаете ли вы, что среди ваших бомжей есть и преступники и убийцы?» На что она справедливо ответила «я же не группа захвата». При этом надо понимать, что служба помощи, которую возглавляет doctor-liza, называется «Справедливая помощь», поскольку идет при поддержке «Справедливой России» Миронова. Надо ли удивляться, что такой звонок раздался в тот момент, когда политические страсти накалились?

Поговорили заодно о «ментовском беспределе» — о преступлениях милиции, которых почему-то никогда не было, а тут вдруг что ни день — снова «пьяный майор убил и съел младенцев». Откуда это вдруг появилось в последние полгода в прессе и в интернете? Почему мы не слышали о преступлениях ментов раньше? Неужели менты изменились? Или что? На этот счет бытует три версии:

1. Инерция работников СМИ. Журналисты ищут горячие новости, держа в уме прошлые. Образно говоря, место в колонке криминальных новостей одно, а по телетайпу пришло два сообщения: «мент ударил ножом жену» и «аквалангист ударил ножом жену». И в колонку пойдет «актуальная» с точки зрения редактора. Если на днях было громкое дело об убийствах, совершенных сектой фанатиков-аквалангистов, в номер пойдет новость про аквалангиста. А если обсуждалось дело Евсюкова — то про мента.

2. Подготовка к атаке на структуру. Якобы, медленно готовится почва и общественное мнение, чтобы сделать серьезные кадровые перестановки и вообще реорганизовать ментов, сильно прижав коррупцию. Как это сделал Саакашвили в своей стране — хотя у нас об этом писать не принято. Но сообщения о преступлениях ментов идут долгие месяцы, а решительных кадровых перестановок мы пока не видели.

3. Слегка отпустили цензурные тормоза в области ментов. В свое время эту тему прижали на государственном уровне, была специальная политика по созданию «благородного образа сотрудника милиции», много лет всю страну облучали телесериалами, где рассказывали, как доблестно штатные бригады благородных ментов раскрывают преступления и помогают гражданам. Такова была поставленная сверху задача, это в общем-то не секрет ни для кого — открыто заявлялось в прессе и на брифингах. А теперь ментовскую гайку в СМИ поотпустили, и вот и хлынуло в полный рост.

Поэтому интересно было услышать мнение Миронова. И я так понял, что он больше склоняется к версии 2. Поскольку массированное обсуждение в СМИ редко бывает стихийным.

Миронов, кстати, рассказал, как развивались события со скандалом: в его выступлении, в общем-то, не было ничего особенного, и фраза типа «я по данному вопросу не согласен с премьером» звучала и раньше, и никто никогда не обращал внимания. И тут никто не обратил. Прошли сутки. И вдруг в СМИ вывалилась волна — мол, Миронов выступил против премьера, ужас.

Собственно, к чему я это все? И про ментовский беспредел, и про скандал этот, и про справедливого Доктора Лизу со звонками из отделения... Просто вспомнилась одна история, которую рассказывал мой друг писатель-фантаст и музыкант Юлий Буркин.

Однажды Буркину довелось выступать с концертом перед уголовниками исправительно-трудовой колонии. Ну, понятное дело, зэки. Событие: артист приехал, песни будет петь. Зал — битком. Все стриженные, в серых робах, глаза внимательные. Буркин вышел на сцену с гитарой, представился кратко, рассказал о себе, спел первую песню. А в ответ — тишина. Ни хлопка, ни звука. Буркин очень удивлен — никогда такого не видел. Спел вторую песню. Снова — гробовая тишина. Глаза внимательные, головы бритые, слушают молча, изредка назад косятся. Спел третью песню. Снова — полная тишина. И вдруг в этой гробовой тишине из дальнего конца зала раздался негромкий хрипловатый голос. Он отчетливо произнес: «СПРАВЕДЛИВАЯ ПЕСНЯ». И в тот же миг зал взорвался аплодисментами!!! Остаток концерта зэки бешено аплодировали каждой песне, кричали «браво» и звали на «бис».