Леонид Каганов: дневник

В час предутренний вначале мир был полон красоты. Лишь взволнованно звучали на обветренном причале крики чаек с высоты. Буря мглою небо крыла — так, как кроет каждый год. Но сегодня в этом сила необычная сквозила для таких морских широт. В это утро солнце встало как на праздничный показ. И рассвет красивый, алый был не то, чтоб запоздалый, — раньше нужного на час. Будто к встрече приготовясь, размышляя лишь о ней, и томясь, и беспокоясь часовой камчатский пояс затянулся поплотней. Альбатрос, паривший лихо, вдруг на землю сел как лох. Все шумы в природе стихли. Океан и так был Тихий, а теперь совсем заглох.

В этот миг, как в доброй сказке, черный, глянцевый на вид, под водой зажмурив глазки, к нам от берега Аляски плыл огромный старый кит. Плыть осталось недалече, впереди бурлил прибой. Погружая в воду плечи, кит не знал, какая встреча уготована судьбой. Кит судьбы не знал, конечно. И не знал, что крепко влип. Плыл вальяжно, плыл беспечно — так по полосе по встречной прет с мигалкой черный джип.

Вскоре кит заметил близко корпус лодки надувной. Выстрел показался писком, и вонзилась зубочистка за плавник его спинной. Что всерьез кита задело: должен быть всему предел! Это что еще за дело, чтоб в мое большое тело кто-то выстрелить посмел? Хоть была пустячной рана, выдав разъяренный стон, кит взлетел над океаном, чтоб обрушить как тараном на мерзавца тридцать тонн.

Раздавить — и нет вопросов! Кит решительно готов ткнуть подонка в воду носом: обнаглели эскимосы, нападают на китов! Осенью, весной и летом, и конечно же зимой, в этой бухте, в месте этом идиоты с арбалетом задолбали — боже мой! Не дают китам прохода мимо русских берегов! То говно сливают в воду, то чиновник на охоту выйдет пострелять китов. То туристы за баблосы поплывут гарпун кидать. Или нефтяные боссы. Или выйдут эскимосы, не сумев жратвы достать.

Но чтоб внаглую? На лодке? С арбалетом на плече? То ли парень выпил водки, то ли нынче на Чукотке нет продуктов вообще! Раздавлю мерзавца к черту! Проучить пора их всех! Сверху пузом — хрясь по борту! И поганца в воду мордой! — думал кит, взлетая вверх. И хоть глаз на суше мутен и дает нечеткий вид, смотрит кит: охотник чуден! Боже мой, да это Путин!!! — так и сел на воду кит.

Настоящий! Как из сказки! Яркий нимб над головой! В теплых валенках, в аляске! Добрые моргают глазки! Путин! Путин! Как живой! Здесь не может быть ошибки! Эту позу, этот вид, эту добрую улыбку с детства знают даже рыбки, и уж точно каждый кит! Путин! Господи! Так близко! Замер кит — ни жив, ни мертв. До истерики, до визга страшно Путина обрызгать, а не то, что смыть за борт! Замер, лег на воду грудью: кит испуган, кит дрожит. Господи, такие люди! Что теперь со мною будет? Мне конец! — подумал кит. Путин! Путин будет кратким! Ох, несчастье! Ох, беда! Сердце бьется как в припадке: если б в теле были пятки — то оно б ушло туда. Впереди — тюрьма и плаха, тяжела моя вина. Всё. Конец. Пошло всё прахом. Кит описался со страха — стала желтою волна. Стыд и страх! И муки ада! Кит убит своей виной. И поднять не смеет взгляда на того, который рядом, в яркой лодке надувной...

И в тот самый миг — поверишь? — Путин вдруг захохотал: «Страшно? Ну плыви теперь уж! Хорошо нырять умеешь!» — только это и сказал. И добавил как мессия, заглянув в китовый глаз: «Это просто биопсия. Я теперь китам России прививаю чип «Глонасс».