Леонид Каганов: дневник

На Z-канале «Два майора» русские патриоты фронта и тыла исполняют в честь дня рождения Путина «поздравление Верховного с днем рождения» — поют песню «Мгновения»: https://t.me/dva_majors/54543

Это тяжелое в художественном смысле, но необычайно символичное послание. Ведь песня «Мгновения» — тема из советского фильма «17 мгновений весны» о разведчике Штирлице. Фильм рассказывает о последнем годе этого человека. О его последней весне, последних мгновениях. Весь фильм Штирлиц мечтал вернуться в Советский Союз, где прошло его детство, остались его родные, друзья и сослуживцы. Но вернуться ему туда уже никогда не суждено. Он это предчувствует, он бесконечно одинок, он вынужден носить форму фашиста и работать фюрером СС, вести двойную жизнь, жить во враждебном окружении и ежеминутно опасаться разоблачения. К городу Берлину, где он обитает в своем тайном доме, уже давно подошла вплотную война, рядом все чаще падают бомбы. И в конце фильма он вынужден вернуться не в СССР, а в Берлин — который вот-вот будет взят, и где он неминуемо погибнет вместе с остальными фашистами. Это подразумевается за кадром, хотя этого не покажут на экране, оборвется повествование на самой трагической ноте под эту песню — так авторы фильма не раз объясняли в многочисленных интервью. А погибнет он, понятное дело, даже не от рук врагов, а от рук своих — убитый своими бомбами или расстрелянный своими советскими и союзными войсками, для которых он здесь просто фашист в нацистской форме, все последние годы с успехом исполнявший роль штандартенфюрера СС. Грустный и глубокий фильм. И от этого особенно трогательно, как люди, отправленные им на фронт, посылают своему Верховному в день его рождения чистое голосовое послание: «Не думай, Владимир Владимирович, о секундах свысока. Наступит время, Владимир Владимирович, сам поймешь, наверное. Свистят они, как пули у виска, Владимир Владимирович, мгновения, мгновения, мгновения. У каждого мгновенья свой резон, свои колокола, своя отметина, Мгновенья раздают — кому позор, Владимир Владимирович, кому бесславье, Владимир Владимирович, а кому бессмертие...»