Леонид Каганов: 2002/05/09 С Днем Победы!

Вернулся из Питера с Интерпресскона. Об этом напишу днями позже, а может быть днями раньше. Сейчас постинг, который я подготовил заранее. Чтобы не забывать какой сегодня день.

Сегодня День Победы. День, которой сначала был великим праздником, затем надоел своим пафосом, а теперь и вовсе забыт. Посмотрим правде в глаза — никто его сейчас не отмечает, он ценится только как лишний выходной день. Что-то есть в этом неправильное, не находите?

Прикол — Павел Вязников подарил мне изумительную книжку: антология Галковского «Уткоречь». Это сборник старых советских стихов разных авторов. Офигеть! Всякие «Ленин и лесник», всякие шедевры типа «Он мог, укачав как ребенка, простреленный локоть руки, сыграть в поддавки с октябренком, у шахматной стоя доски», все эти шедевральные поэмы «Вы линчуете мир» и т.п. Как-нибудь я процитирую в дневнике отдельные шедевры оттуда.

Но вот что интересно: среди всего этого, скажем честно, забавного шитовища, было два стишка неизвестного мне автора — стишок про обед в далеком солдатском гарнизоне и стишок про сурового дядю, который питался воблой. И вот я с удивлением заметил, что на фоне всего это устаревшего пафоса, всех этих лениных-сталиных, вождей и тружеников, эти два стиха в хрестоматии остались живыми и свежими. Я полез в интернет узнать кто такой Евгений Винокуров, и узнал много интересного, нашел еще стихов. Например, выяснилось, что это он — автор песни «Сережка с Малой Бронной», и это уже о многом говорит. Винокуров воевал на фронте, затем учился в литинституте, затем возглавлял литературные журналы, вел семинары. Что самое удивительное — пока большинство поэтов того времени брали самые глубокие и серьезные темы, а писали, как мы теперь видим, стихи идиотские и смешные, Винокуров, наоборот, тему мог взять самую идиотскую и смешную (обед в армии, постановка Гамлета в полку), а стих написать глубокий и серьезный — не стареющий со временем. В общем, я предлагаю вспомнить что сегодня — День Победы. Вспомнить, и прочесть несколько стихов Винокурова, и просто помолчать.

О Б Е Д

Снял пробу врач и командир полка.
Бушуют щи, гремит бачков железо,
И затекла узластая рука
Вспотевшего до нитки хлебореза.
Дыханьем кухни зимний день согрет.
Взметнулся крик: — Готовься на обед!

Hа лестнице штабной у часовых
От запахов тугие скулы сводит.
Под хряск сапог с занятий полевых
В мощёный двор за песней песня входит.
Hо времени для перекура нет.
Гремят казармы: — Стройся на обед!

Столы клеёнкой свежею горят,
В котлах лужёных теплятся томаты.
Без шапок полк. Застыл за рядом ряд
В безмолвном ожидании команды.
Hо нетерпенья натянулась нить
И кончено: — К обеду приступить!

И поднимают крышки. В медном звоне
Тяжёлый пар клубится по полам.
Обед настал в далёком гарнизоне,
И день переломился пополам.

Е.Винокуров, 1947

Мы из столбов и толстых перекладин
За складом оборудовали зал.
Там Гамлета играл ефрейтор Дядин
И в муках руки кверху простирал.

А в жизни, помню, отзывался ротный
О нем как о сознательном бойце!
Он был степенный, краснощекий, плотный,
Со множеством веснушек на лице.

Бывало, выйдет, головой поникнет,
Как надо, руки скорбно сложит, но
Лишь только «быть или не быть?» воскликнет,
Всем почему-то делалось смешно.

Я Гамлетов на сцене видел многих,
Из тьмы кулис входивших в светлый круг,-
Печальных, громогласных, тонконогих...
Промолвят слово — все притихнет вдруг,

Сердца замрут, и задрожат бинокли...
У тех — и страсть, и сила, и игра!
Но с нашим вместе мерзли мы и мокли
И запросто сидели у костра.

Е.Винокуров, 1947

Мой дядя в двадцать пятом
Командовал полком.
Он был крутым солдатом,
Прямым большевиком.

И, от природы добрый
И вовсе не герой,
Питался чаем с воблой,
Жил в комнате сырой.

Он полной мерой мерил
Поступки и слова.
Он свято в дело верил,
Как верят в дважды два.

Сказал он зло и чётко
Однажды в Новый год,
Что здесь преступна водка,
Коль голоден народ.

Он пробегал сурово
С утра столбцы газет, —
Пожара мирового
Всё что-то нет и нет.

Он вечно жил, готовясь
К тому, что впереди,
Торжественная совесть
Жила в его груди.

...Высокий шлем, и шрама
Над бровью полоса...
Он смотрит зло и прямо
С портрета мне в глаза.

Е.Винокуров, 1957

МОСКВИЧИ

В полях за Вислой сонной
Лежат в земле сырой
Сережка с Малой Бронной
И Витька с Моховой.

А где-то в людном мире
Который год подряд
Одни в пустой квартире
Их матери не спят.

Свет лампы воспаленной
Пылает над Москвой
В окне на Малой Бронной,
В окне на Моховой.

Друзьям не встать. В округе
Без них идет кино.
Девчонки, их подруги,
Все замужем давно.

Пылает свод бездонный,
И ночь шумит листвой
Над тихой Малой Бронной,
Над тихой Моховой.