Леонид Каганов: дневник

всё в японии не зря —
горы, реки и моря,
флора и фауна,
но самураи — дауны

Такую запись я недавно обнаружил, роясь внутри мобильника в блокнотиках среди всякого мусора. И решил, что пора в общем-то написать в дневник подробную заметку, что это такое и о чем. Потому что тема интересная, и главное — очень поучительная.

Дело было летом. Однажды, устав от ремонта и прочих тягот, я решил вечерком посмотреть какой-нибудь фильм — из тех, что давно хранились на винчестере. И обнаружил файл со странным названием «Затойчи». Я его включил и честно просмотрел от начала до конца. И пришел в полное недоумение!

С одной стороны, фильм был пропитан потрясающей красоты стилистикой, казался таинственным и многоплановым. А монтаж, музыка, операторская работы были и вовсе выше всяческих похвал. Красота фильма была такой дикой и яркой, что не заметить ее невозможно. Несомненно, это был шедевр кинематографа.

С другой стороны, полнейший драматургический дебилизм и вопиющая примитивность сюжета опускали фильм ниже плинтуса — к самым дешевым гонконгским боевикам про очередного крутого парня, последовательно и монотонно спасающего мир от мерзавцев на глазах у кинокамеры самым тупым и банальным образом.

Именно об этом я и сделал запись в блокнот, прервавшись, чтобы сходить на кухню и налить чаю.

Сюжет «Затойчи» можно пересказать в двух словах. Классическая средневековая Япония. Маленький поселок, где живут хорошие простые люди и плохие люди — бандиты. Бандитов много, у них самый разный профиль и сфера деятельности, но их объединяет одно: все они профессиональные подонки и обижают простых людей. Они злы, коварны, жадны, они садисты и развратники — короче, творят зло в таких масштабах, что ничем иным, кроме бескорыстной любви ко злу, их поступки объяснить нельзя. Так продолжается первые десять минут фильма, пока в город не приходит слепой старикан с мечом. И дальше он их всех режет — то оптом, то в розницу. Хит героя заключается в том, что старикан слепой, но, как говорилось в детской частушке «и не смотрю я мультики и не читаю сказки, зато я чувствую и слышу хорошо». Именно поэтому он, дескать, совершенно непобедим. Остается неясным — то ли он так развился от того, что слепой с детства, то ли, наоборот, он специально закрыл глаза в детстве раз и навсегда, чтобы так развиться, ходить по городам и участвовать в уличных мочиловах на мечах.

Досмотрев фильм до конца, я так и не смог для себя решить, что это — шедевр искусства или полная жопа? Искусство или жопа? С этим немым вопросом я продолжал тупо смотреть в экран, даже когда по нему уже шли титры. В конце титров я обнаружил символический ответ на мой вопрос:

Все ясно, решил я, жопа ваш фильм. И забыл про него.

Но не надолго. Буквально на следующий день мне захотелось его посмотреть снова. А через пару дней — еще раз. Фильм не давал о себе забыть.

Я начал замечать в фильме странности. Просматривая его снова, я уже не мог отделаться от четкого ощущения, что являюсь невольным участником чужого разговора, который ведет автор фильма с каким-то невидимым собеседником. Будто сюжет свой примитивный фильм рассказывал совсем не мне, а кому-то, кто гораздо важнее и древнее меня. На экране летали отрубленные руки, которым бы позавидовал и сам Тарантино, мелькали мечи, катились отрубленные головы подонков. Но тому незримому, мудрому и древнему, кому фильм предназначался, вовсе не нужны были эти головы и кровища — они с режиссером стояли в сторонке и любовались красотой дождей, неуловимостью пламени, символизмом соломенного пугала и работающих крестьян, и тончайшей игрой музыки, которая вплеталась в ткань фильма так искусно, что звуки мотыг, шагов, мечей и молотков становились мелодией, а мелодия становилась звуками фильма.

Режиссер фильма спорил с кем-то — но не со мной. Он что-то объяснял — но не мне. Казалось, они вели этот разговор много-много лет, а я пришел только к концу и услышал обрывки. Катились по экрану головы или не катились — плевать было на них авторам фильма. Они говорили совсем о другом, о своем, главном, а кровь и клинки здесь были лишь элементом природы, словно дождь. Открыв свои зонтики, они просто не замечали этого кровавого дождя — не нужен он им был точно так же, как не нужен он был мне. Кровавый дождь с отрубленными конечностями шел для кого-то другого — он шел своей отдельной дорогой, как ему было положено. Можно было смотреть на кровь и не обращать внимания ни на что кроме. А можно было встать под зонтик к режиссеру, принять кровавый дождь как данность и забыть про него чтобы посмотреть отличный фильм.

Хотя фильм и назывался «Затойчи», но даже это слово прозвучало в фильме всего один раз и то обрывком, никак не объясняясь. «Как думаешь, кто же этот мастер, убивший моих людей? — спросил один из главных мерзавцев своего заместителя, — Может, это был Затойчи?» Заместитель подонка задумчиво склонил голову: «Может и Затойчи...» — ответил он. Ни до, ни после имя героя не звучало. Становилось ясно, что и герои фильма гораздо больше в теме, чем простой российский зритель.

И вот тогда, когда я пришел к выводу, что фильм — не жопа, а все-таки шедевр, я принял очень правильное решение: полез в интернет почитать, что, собственно такое, фильм Такеши Китано «Затойчи».

И — охуел.

Еще небольшая преамбула. Однажды мне записали маленький отечественный флэш-ролик, который меня крайне впечатлил — несомненно, малоизвестный автор ролика был гений-самородок, если смог придумать такие яркие, страшные и необычные образы, и создать такое настроение. А через пару лет я увидел «Унесенных призраками» Миядзяки — там были все эти глаза, змеи, образы и настроения. И стало понятно, что все это создал гений Миядзяки, а наш скромный соотечественник лишь повторил вольно или невольно все то, что его впечатлило. Остался небольшой вопрос — а не было ли кого-то до Миядзяки? Что мы в сущности знаем о культуре Японии?

Итак, Затойчи.

Образ слепого непобедимого мастера — традиционный образ японской культуры, о котором мы, сидя на противоположной точке земного шарика, ни хрена не знаем. Древняя легенда о Затойчи уходит корнями в глубь веков, когда еще и помыслить никто не мог о кинематографе.

Но как только появилось кино — появились и фильмы про Затойчи. Снято их было за последние полвека — внимание! — двадцать пять штук. Двадцать пять фильмов «Затойчи»! Причем сняты они были самыми разными режиссерами и кинокомпаниями. И они совсем не были хитами даже в своей Японии, а уж за пределами о них и вовсе мало кто слышал. И названия у них были что-то вроде: «Месть Затойчи», «Затойчи наносит ответный удар», «Подстава для Затойчи», «Затойчи против братвы» и так далее. Вы уже догадались, что Затойчи в Японии — полный восточный аналог всех этих наших «Месть Слепого», «Прокурор для Слепого», «Подстава Слепого» в тонких обложках для чтения в электричках.

Но нельзя сказать, что культура Затойчи совсем не выходила за пределы Японии — она слишком масштабна для этого. Известно, что куча американских фильмов типа «Слепая ярость», и даже Ван-Дамовский «Кровавый спорт» были созданы под влиянием Затойчи. Я уверен, что даже автор «Белая трость калибра 7.62" был знаком с Затойчи. О чем тут вообще говорить, если даже создатель «Звездных войн» Джорж Лукас честно признался в интервью, что идею светящихся клинков джедаев он позаимствовал из фильмов про Затойчи, поскольку в набор базовых фич Затойчи входит, как известно, «умение молниеносно обнажать свой меч», спрятанный в дорожном посохе.

Все это буйное безобразие продолжалось бы еще полвека, но в конце 90-х умер актер, который неизменно играл Затойчи у разных режиссеров разных японских кинокомпаний. И на этом производство Затойчи остановилось.

И вот в один прекрасный день культового японского режиссера Такеши Китано вызвала к себе на ужин известная дама — знатный японский олигарх. За дощечкой суши и чашкой саке она как бы между прочим сказала:

— Милый Такеши! Мы все в печали. И печаль наша происходит от того, что прекратились наши любимые фильмы про Затойчи. Я думала-думала, и решила: Такеши, я дам вам денег, и вы снимете нам нового «Затойчи». Как вам идея?

— Да вы не охуели, мадам?! — вскричал Такеши по-японски, подавившись калифорнийским роллом. — Да вы вообще знаете, кто я? Зарубите себе на носу: я — культовый японский режиссер Такеши Китано! Меня знают во всем мире! Чтобы я? Чтобы я начал снимать вот это говнище? Вот эту похабень? Эту дешевейшую дешевку из раздешевых дешевок?

— Если вас тревожит вопрос бюджета... — по-деловому перебила дама-олигарх, но Такеши не умолкал, он махал палочками, и во все стороны летели хлопья риса и капли соевого соуса.

— Вот чтоб я? Чтоб я снимал это? Вот этого, блядь, вжик-вжик — умри сцуко — Затойчи, гремя стальными яйцами, пришел за твоей головой?! Идите вы нахуй!!!

— Такеши, вы прелесть, — улыбнулась дама. — Возьмите себя в руки, все уже решено. Посудите сами, кто же еще снимет нам нового Затойчи, как не вы — наш самый лучший режиссер?

— Нахуй!!! — снова вскричал Такеши. — Я что, крайний?! Пусть вам, блядь, Тарантино снимает! Или, блядь, Джексон! Балабанова вызовите на худой конец, пусть прискачет и хуячит! Но — я? Я, культовый элитный режиссер Такеши Китано, чтоб я...

— Спокойствие, только спокойствие, — подняла дама руку в бриллиантах. — Такеши, посудите сами, что эти бледнолицые обезьяны понимают в нашей восточной культуре?

— Так вот же у вас Гонконг ебанный под боком! — снова заорал Такеши по-японски, — берите там любого чурку с опытом в полтора десятка боевиков, и пусть снимет вам хоть сто Затойчи! А я, элитный культовый...

— Так и сделайте нам элитный культовый фильм, кто же против? — улыбнулась дама. — Мы ж тут тоже не лохи, культуру уважаем.

— Слепой против братвы?! — саркастически захохотал Такеши. — Элитный культовый фильм?!

— Разговор окончен, — сухо отрезала дама. — Вот чек. Даю два года. Через два года чтоб был фильм.

— Но... — растерялся Такеши Китано, разглядывая чек, — ведь актер, который играл Затойчи...

— Сам сыграешь. У тебя получится.

— Но... но ведь я не смогу сделать в точности такого же Затойчи, как в тех двадцати пяти фильмах! Мне ведь захочется все по-своему, все иначе!

— Если честно, мне похуй, — ответила дама-олигарх по-японски и поднялась, давая понять, что ужин закончен.

— Я буду зло стебаться! — вскричал напоследок Такеши Китано. — Я буду высмеивать кретинизм прошлых фильмов! Я простебусь над всеми боевиками! Я простебусь над японским боевым кино и над китайским боевым! У меня последние полчаса крестьяне будут танцевать как китайцы, причем рэп или стэп или брейк-данс — еще не решил! Я вам устрою...

— С мировыми прокатчиками я уже договорилась, — словно невзначай промолвила дама-олигарх. — Сними мне такого Затойчи, чтоб его не стыдно было катать по всему миру.

Прошло несколько лет, и теперь в каждой стране мира знают, что такое "Затойчи". Ведь "Затойчи" — это фильм культового японского режиссера Такеши Китано. Он странный такой, этот Затойчи, не совсем понятный, в нем много символов, значения которых мы не знаем и не узнаем никогда. Но зато какой там клевый справедливый мужик, который круто режет поганцев своим мечом! Надо ж было такого мужика придумать! Супер! Где такую траву берет культовый японский режиссер Такеши Китано?