Леонид Каганов: дневник

Где, простите, новости недели? Оскудел на новость Третий Рим. Отличился только Церетели — но о нем в конце поговорим. Вот вам новость: на беду и горе, с новыми дырищами внутри вышел свежий Internet Explorer — никому не нужный года три. А у нас на этой самой ниве (Windows-система, все дела) появился в банкоматах «QIWI» вирус, чтоб украсть у нас бабла. Он ногой распахивает двери и берет бабло из бардачка — под Виндой, которая (уверен!) нелицензионная слегка. Ты нашарил сто рублей в кармане и пошел платить за интернет. А платеж уехал на Вебмани, и купюры в терминале нет!

Этот факт у инженеров мира вызывает удивленный мат. Как, простите, вероломный вирус попадает внутрь в банкомат? Может, гениальный русский хакер прямо на глазах у всех охран вносит злые символы и знаки пальцами на сенсорный экран? Может, луч направленный рентгена, принесенный неизвестно кем, вписывает вирус, словно в гены, через корпус в тело микросхем? Может, компетентные ребята грузят вирус через интернет? Только как? У них (у банкоматов) никакого интернета нет. Бьется инженер в эпилепсии и лежит недвижный под столом. Господа, ведь это же Россия! Нанотехнологии с баблом! Это ж инновации, ребята! Наша гордость, мощь и красота! Здесь ведь даже вирус без отката поползет до первого мента! Незачем технические мощи! Гениальный хакер ни к чему! Всё в России делается проще! Всё здесь происходит по уму!

Эта технология простая, и понять ее не тяжело: там, откуда ноги вырастают, эффективней пилится бабло. Жизнь течет размеренно, без спешки. Аппарат раскрыт, ремонт идет: сервисный работник с нужной флешки загружает вредоносный код. Все проверил, пыль протер с экрана, запечатал корпус сотней пломб. В курсе и начальство, и охрана, — по цепочке делятся баблом. В курсе разработчик банкомата, в курсе проверяющий и мент, в курсе суд, и если будет надо, в курсе будет даже президент. В курсе все — de facto и de jure. Нет в России слова «компромат»! В курсе я, конец своей купюры провожая взглядом в банкомат.

«Куйте рядом с кассой! Зрите в корень!» — нам велит эпоха, как плакат. На японцев накатилось море — а у нас наметился откат! Понеслась борьба на оба фронта, зазвенела в воздухе пила, в кровь дерутся три российских фонда — кто японцам соберет бабла. В интернете оживились бесы, высказался каждый пидарас. До предела пожелтела пресса — в знак поддержки желтокожих рас.

Михалков размахивал руками и кричал, что это божий знак: это вам за ваших Мураками! Это вам за ваших Миядзяк! Дескать, бог карает их по праву, сотрясая эти острова, потому что смотрят Куросаву вместо «Утомленных солнцем — два»!

А затем по радио и теле (господа, пилить так уж пилить!) выступил конечно Церетели, предлагая что-нибудь отлить. «Дайте бронзу, золото и стронций! Срочно! Вы же видите — беда! Просится душа отлить японцам памятник, чтоб помнили всегда! Там нужна скульптура, чтоб стояла даже на трясущейся земле! Я уж монумент на десять баллов отолью по Рихтера шкале!»

Нет, японцы, сколько бы по силе не стряслось подземного толчка, вряд ли стоит ждать, что из России братская протянется рука. Искренне сочувствует Медведев. Интернет готов собрать бабло. Только до Японии доедет пять рублей и риса полкило.

Между тем, помочь японцам просто: пусть от нас, от жителей страны, им подарят сраный крайний остров, где японцы жили до войны. Этот камень средь воды и ветра с именем японским Кунашир. Эти сто несчастных километров и еще примерно двадцать вширь. Тот, что захватил Иосиф Сталин без международного суда. Чтоб японцы плакать перестали, потерпевших привезли сюда, городов красивых три-четыре выстроили сразу, как на спор. Подписали б нам декрет о мире, так и не подписанный с тех пор...

Что такое? Напряглись, ребята? Пусть же успокоится народ: это невозможно без откатов, ну а президент их не берет. Так что продолжаем: крика много, состраданье льется через край. Михалков, грози японцам богом! Церетели, лей уже давай!