Леонид Каганов: дневник

Это была уникальная 3D-реконструкция, сделанная энтузиастами. На снимке ниже вы видите реальное шоссе, ведущее в простой советский город Припять, и пост ГАИ.

Этой дороги нет почти тридцать лет — ее решительно закрыли, и всё здесь заросло кустарником. Город конечно непростой — это городок атомщиков, работавших на станции, находящейся отсюда в двух километрах. Когда станцию начали строить, во всей здешней округе был только один городок в тридцати километрах отсюда — Чернобыль. Поэтому станцию назвали Чернобыльской, и название прижилось. Потом здесь появился свой 50-тысячный город, названный в честь одноименной реки Припять. Сам же Чернобыль стал нарицательным, хотя ни до ни после аварии не имел к станции никакого отношения. Когда моя мама узнала, что я собираюсь ехать в Чернобыль, она очень разволновалась. Но мне удалось ее на время успокоить, сказав, что в Чернобыле я даже не буду — он совсем в другой стороне, а буду в городах Славутич и Припять. «Слава богу, не Чернобыль!» — воскликнула мама, успокоившись.

Город Припять начал строиться в 1970-м и быстро стал весьма благополучным городком: здесь селились довольно образованные люди — атомщики, ученые, инженеры и их молодые семьи. Здесь царил достаток и весьма хорошее по советским временам снабжение: атомщики получали не самые маленькие зарплаты, а городок имел статус особого, и снабжался соответственно. Но все продолжалось до 26 апреля 1986 года, когда в двух километрах отсюда взорвался реактор, и весь город и прочие окрестности накрыли тучи аэрозолей, состоявших из продуктов ядерной реакции, еще недавно бившейся в реакторе. Осознать масштабы трагедии и принять решение об эвакуации было нелегко — с этим затянули на несколько часов. А можно было сохранить гораздо больше человеческого здоровья и даже жизней. Тем не менее, эвакуация состоялась, и была сделана грамотно и профессионально: разом организоваться и вывезти 50 тысяч жителей из одного только города Припять (не считая окрестных сёл) — своего рода подвиг, который помог сохранить много человеческих жизней, не говоря уже о здоровье. Тем, кто хочет больше узнать, как это было, рекомендую прочесть интересный пост девушки, которая в детстве была эвакуирована. Людям сказали, что они уезжают на несколько дней — и наверно это даже было правильно, иначе был риск потерять жизнь, занимаясь переездами. Но жители уже никогда не смогли сюда вернуться. И вся жизнь в городе остановилась 27 апреля 1986 года. Город выглядит как город. Только уж слишком безлюдный. Да заросший кустами и сорняком. Да пустые и выбитые окна...

Местное отделение милиции. На полу брошены журналы, где записаны нарушители, застуканные за рулем в нетрезвом состоянии. Комнатка, где был паспортный стол:

Это — коридорчик с КПЗ, куда помещали городских дебоширов (глаза на снимке изображает организатор нашей поездки, представитель пресс-службы ЧАЭС Виталий Медведь):

А это школа (в Припяти их несколько). На окнах останки занавесок. Рядом со школой чуть более грязно (в радиационном смысле) — то ли через это место здесь дожди смывали с почвы грязь особенно бурно, то ли здание использовали люди и техника в период ликвидации.

Школьные коридоры, где когда-то на переменах стоял визг и бегали детишки, а советские училки орали на них, чтоб не бегали:

Кабинет математики:

Кабинет школьного стоматолога — ужас любого, кто застал сверление зубов сверлами без обезболивания:

Рассыпающиеся в пыль парты и книги:

Всё остановилось в эпохе 1986 года. Дом быта Юбилейный:

Общественная жизнь тоже остановилась. Из нашей группы только более взрослый и образованный Рустем Адагамов сумел вспомнить имена деятелей СССР, что смотрят с этих забытых плакатов. А вам слабо?

Ладно, задание попроще. Если вы не сможете мысленно достроить недостающие буквы, вы точно родились не в СССР:

В разгар экскурсии к нам присоединился сам Александр Новиков — атомщик, зам главного инженера ЧАЭС по безопасности. Личность яркая и интересная — такой брутальный романтик. Наверно не хотел бы я быть его подчиненным — он суров и даже (по его собственному выражению) жесток. Впрочем, начальник безопасности атомной станции должен быть только таким (на САЭС начальник безопасности, кстати, тоже интереснейшая личность). Пришел Новиков на станцию уже после аварии. «Моя задача, — говорит Новиков, — чтобы при мне никто больше не умер от радиации, и больше не понадобились ликвидаторы». С появлением Новикова экскурсия пошла еще интереснее. Вот он показывает Дом быта (одно из немногих зданий, в которые можно заглянуть под руководством опытных краеведов). Забытое ныне слово — пункт проката. В прокат можно было взять хоть ласты, хоть эспандеры, хоть пианино. Это было так же повсеместно, как сейчас — покупка в кредит. Помните, герои «Трое из Простоквашино» взяли напрокат корову?

Самоходы (самовольные путешественники, иногда проникающие в Зону) выставили эти остановившиеся часы на время аварии — якобы они остановились в момент взрыва, как в детективном романе:

Городской парк аттракционов. Главный предмет любви всех нынешних туристов в Припяти:

Машинки — те самые, как в детстве. Лишь кое-где появились граффити нового века — еще один след самоходов. Так маргиналы, любители Зоны и игры S.t.a.l.k.e.r оставляют свои метки:

Бассейн в городском спорткомплексе. Удивительно, но бассейн работал еще несколько лет после аварии — для отдыха ликвидаторов, которые здесь трудились:

Ступени бассейна вскоре ламинировали пластиком, чтобы их можно было легко мыть от радиоактивной грязи. А воду, надо думать, привозили из других мест или качали из каких-то очень глубоких водных горизонтов?

По крайней мере, до конца 1993 года бассейн еще работал — об этом говорит даже табличка на трубе:

Спортивный комплекс. Спортзал:

Городская телефонная будка. Та самая, в которой, по книжке, жил Чебурашка. До появления мобильных телефонов каждый знал, что такое телефонная будка:

Сегодня, спустя 29 лет, когда большинство изотопов разложилось, выветрилось или смыто дождями, в городе самая большая опасность — падающие здания. Любое здание требует обслуживания — как минимум, защиты от непогоды и отопления зимой. Необслуживаемое здание неумолимо разрушается: влага попадает в трещины и превращается в лед, который, расширяясь, ломает всё вокруг. Деревья, прорастая, ломают корнями даже бетон. Потоки воды вымывают из бетона основу, делая вот такие сосульки:

Березы растут на крышах, балконах, в окнах — где они только берут землю для корней?

Кирпичные здания рушатся быстрее, чем бетонные. Это была еще одна школа:

Знаменитое здание с лозунгом «ХАЙ БУДЕ АТОМ РOБIТНИКОМ, А НЕ СОЛДАТОМ»:

Но атом не захотел быть ни тем, ни другим.