Леонид Каганов: дневник

Продолжаю рассказ про город Припять (первая часть: http://lleo.me/dnevnik/2015/04/20_pripyat1.html).

Нашим сопровождающим был Саша Сирота — замечательный человек, с которым нас познакомил Юра Ильин (о них я еще расскажу — ведь я потом побывал у Саши в гостях в деревне под Чернобылем). Саша известный журналист, пишущий об аварии, главный организатор и вдохновитель сайта http://pripyat.com и вообще активный общественный деятель во всем, что касается Чернобыльской аварии и ядерной безопасности. А его мать, Любовь Сирота, кстати, автор знаменитой книги «Припятский синдром». Саша Сирота постоянно организует экскурсии на станцию и в Припять (записаться можно на том же сайте http://pripyat.com), но для него самого Припять — это город детства, где он родился и жил до аварии первые десять лет. И ему конечно очень тяжело видеть город своего детства в таком разрушенном состоянии. Но вот тут мы с ним заспорили: ведь он, если вдуматься, из тех немногих счастливчиков, кто может приехать и увидеть город своего детства — с мозаикой, вывесками, домами. А вот, скажем, я не могу приехать и посмотреть на город детства. Я даже на дачный хутор, где проводил лето в детстве, приехать не могу: там теперь вместо болота и двух сараев — рекламные щиты, коттеджи и супермаркет. И, пожалуй, единственное место на всей Земле, где можно увидеть живой кусочек настоящего Советского Союза времен 80-х годов прошлого века — это именно город Припять.

Пульт музыкальной установки «Эдисон-2» — так называлась знаменитая городская дискотека:

Чтобы окунуться в атмосферу 80-х и этого места, оценить стиль, одежду, мимику тех времен, рекомендую посмотреть архивный ролик из коллекции сайта pripyat.com:

А сегодня этот Дом культуры выглядит так:

Помещение бывшего продуктового магазина. Здесь были витрины, ванны для живой рыбы, а вот под потолком — навечно замерший вентилятор:

Городской книжный магазин. Брошен вместе с книгами:

Сейчас книжный выглядит так:

Книги валяются по полу. Это, разумеется, книги той эпохи. «Советский Союз в борьбе за мир и коллективную безопасность в Азии»:

Книги покрывают пол ровным слоем:

«Книга для чтения». Одна. Для чтения.

«Твоя и моя Земля» (видимо, сборник политических статей). А рядом — внезапно восставшая из ядерного пепла и снова чертовски «актуальная» «Международный терроризм и ЦРУ»:

А вот это уже новодел — крест и знак радиации:

Центральная улица любого советского города носит название улицы Ленина. Когда-то здесь гуляли молодые мамы с колясками, катались дети на велосипедах. Возможно кто-то даже ездил тут на одном из первых в СССР скейтбордов, привезенных родителями из Риги. Но сегодня улица Ленина заросла мусорным кустарником:

Городок украшен самыми разными художествами той эпохи — фигурный бетон, цветная мозаика, разноцветные стекла и витражи. Вот например:

Знаменитое кафе на причале реки Припять. Разбитый витраж — набранный из цветных стеклышек, поставленных торцом:

Выглядели подобные витражи так:

Всё то, что в Москве и других городах исчезло со стен, здесь сохранилось. Соцарт во всей его красе:

Под это мозаичное панно со временем попала вода — лед сорвал мозаику со стены и обрушил. Осталась лишь одна фигура — ее держит дерево:

Брутальный романтик Александр Новиков называет ее Припятской Богородицей и считает символом трагедии. Вообще многие элементы рисунков и мозаики обретают неожиданный символизм.

Жители покидали город на три дня, взяв самые необходимые вещи и документы. Но больше они сюда не вернулись. Самая обычная квартира самого обычного дома:

Вернулись в город сперва военные, а затем разные другие люди. И в городе не осталось квартир с невыломанными дверями. Весь скарб, все предметы исчезли. Куда делись все вещи из города, засыпанного радиоактивным пеплом? Что-то конечно попало на рынки, толкучки, в комиссионки. А радиоактивная пыль — да кто же интересовался этим в то далекое время? Но в основном (чтобы не растаскивали по толкучкам) все вещи городских квартир централизованно выбрасывали и захоранивали. Архивное фото из инстаграмма А.Е.Новикова — вот так выглядели улицы Припяти во время ее зачистки:

Городская больница. По злой иронии, это самое загрязненное место в городе, да и вообще в окрестностях, включая саму станцию: здесь, в подвале, свалены куртки, каски и сапоги, которые сняли с себя пожарные той роковой бригады, когда вернулись с тушения крыши. Все это покрыто копотью и пылью ядерного топлива. Даже спустя почти 30 лет эта одежда фонит до 1 рентгена в час: входить в подвал без специальных костюмов и защиты органов дыхания нельзя.

После больницы самые грязные места в городе — это канализация и стоки. Ведь именно сюда дожди десятилетиями смывали радиоактивную пыль. В особо грязных местах (у канализации на площади аттракционов, в сточных канавах возле реки Припять) дозиметр желтая «Терра» (атомщики называют его самым точным из всех бытовых) показывает 18 микрозивертов: в сто раз больше естественного фона.

Что ждет город дальше? У него нет будущего. Сегодня в плане радиации Припять в тысячи, сотни тысяч раз чище, чем в дни после аварии (до 1 рентгена в час доходило). Прошла первая неделя, разложился радиоактивный иод — самый опасный, погубивший много здоровья тех, кто не пил йодные таблетки в первые дни (да кто ж знал, что их надо пить?). К 30-летию заканчивают свой распад cтронций, цезий и многие другие. Но, например, плутоний-239 собирается распадаться 24110 лет — с учетом прошедших 30 осталось всего 24080. Это, кстати, период не распада, а полураспада. И на распаде дело тоже не закончится — далее начнут свой распад элементы, в которые он превратится. Плутония достаточно много — ведь реактор РБМК-1000 настойчиво превращал уран именно в плутоний (что бы там ни говорили, лично я невежественно останусь во мнении, что это был советский реактор двойного назначения — помимо мирной энергии, его задачей было синтезировать плутоний для ядерных боеголовок). Так или иначе, в городе, слегка запорошенном плутониевой пылью, сегодня вполне можно гулять, дышать без респираторов, смотреть, фотографировать — это не вредно. Но не рекомендуется трогать руками предметы, садиться на землю, запрещено принимать пищу, даже принесенную с собой. Поэтому разрушенные здания можно было бы восстановить и построить новые, но здесь никогда не смогут дети играть в песочнице. Бабульки никогда не смогут выращивать на грядках редиску. Воду для питья, и наверно даже для душа, придется привозить из более чистых мест. Иными словами — это место потеряно навсегда. Но зато это — напоминание о катастрофе, а также уникальный заповедник советской эпохи.