Леонид Каганов: дневник

И больно мне, и завидно, и страшно. Дела забросил, думаю о том, как подлые злодеи строят башню — огромную, за Охтинским мостом. Поганая, в четыре сотни метров, вопьется как заноза в каждый глаз! Помехой станет питерскому ветру и бросит тень на каждого из нас. Задумайтесь на миг: ведь это ж надо, подняв стрелу из стали и стекла, испортить светлый облик Петрограда и всю культуру — ту, что в нем цвела! Священный город, нищий до изнанки: облупленные арки, фонари, где самые коммерческие банки — в Кунсткамере, с уродцами внутри. Здесь ваша башня не нужна и даром! Оставьте каждый камень, где стоял! Здесь Цой в грязи работал кочегаром! Раскольников старушек расчленял! Малевич пропивал последний рубль! Здесь Пушкина убили, видит бог! Здесь где-то в психбольнице умер Врубель! И от туберкулеза умер Блок! Здесь в перхоти лохматой штукатурки хранятся все культурные пласты! А вы хотите офис здесь, придурки? Задумали бабло вложить, скоты? Остановитесь, гады! Стоп! Не надо! Не стройте башню! Ведь она вот-вот испортит всё лицо у Петрограда, а также попу, спину и живот!

Да знаете ли вы, я сам фигею, что здесь в земле закопан ценный клад: реликтовая шведская ИКЕЯ здесь находилась пять веков назад! Все пять веков она была зарыта, но тут сейчас нельзя забить и гвоздь! Там в глубине стоянка неолита и каменная Нокия небось! Подумайте, зачем вам эти беды? Ведь если будет здесь высотный дом, отсель теперь грозить нам будут шведы Гаагским или Страсбургским судом! Недавно в почве найдена подковка. И это значит, черт вас всех возьми, что где-то там — античная парковка и Авгий со своими лошадьми! Куда там сваи? Вы о чем, ребята? У вас теперь один лишь выход есть: повесить ленты и засыпать ватой. А стройки — это где-нибудь не здесь. Чтоб на Охте ни стука и ни плеска! Чтоб никаких строительных работ! Весь город под охраною Юнеско: у них сигнализация орет! Вам строить в этом городе не надо, а лишь беречь, беречь как ценный клад! Вернем исконный облик Петрограду, что был здесь лет четыреста назад!

Вы знаете, эколог в интернете сказал, что в этом устье у Охты у местных комаров плодятся дети. А дети — это, знаете, цветы. Мы тыкаем в лицо природе фиги, а редкие животные в беде: комар-эндемик этот в Красной книге, такого вида больше нет нигде! Придет весна, вернется с юга птица, дожди размажут грязь по мостовой, комар полезет в устье нереститься и вдруг — фигак! — об башню головой. Упал и умер, разговор недолог. И поздно плакать, по земле ползя. Любой недоучившийся эколог вам подтвердит, что строить тут нельзя. И каждый петербургский архитектор вам скажет, завернувшись в теплый плед, что на дворе-то двадцать первый век-то, а вы как дети — стройки, башни, бред...

И хватит тут некомпетентных реплик! Хотите строить? Кто ж вам запретит! Но только чтоб не выше, чем поребрик! Иначе точно будет портить вид. Мы тоже понимаем, уж поверьте, что деньги просто некуда вам деть. Конечно, стройте. Стройте башню, черти! Но так, чтоб и в очках не разглядеть. Вдали от исторического центра бесхозные болота и поля. Там и площадка стоит меньше цента, и хорошо копается земля.

Но даже там не место вам, ребята! Идите прочь от питерских красот! Подальше вам, подальше строить надо! Подальше километров на семьсот! И лично я, простой московский житель, от всей души вас искренне зову: оставьте этих питерцев! Идите с проектом вашим к нам, сюда, в Москву! Мы вас гостеприимно встретим, братцы! Обрадуемся, примем вас тепло! Мы сами строим башни федераций, да что-то как-то кончилось бабло. Найдем площадку в центре, стройте домик: Нагатинский затон, гнилой завод, излучина реки, дерьмоотстойник, — аналог полный охтинских красот!

Везите к нам газпромовские бабки! Давайте нам рабочие места! Нам нравятся эскизы в вашей папке, и ваша башня — просто красота! Москва желает зрелища и хлеба! И офис, и театр, и музей! Гоните небоскреб! Скребите небо! Зовите ваших спонсоров-друзей! Чтоб питерцы, попав в Москву транзитом, до хруста позвонков глазели вверх: «Ишь москвичи зажрались, паразиты! Опять, мерзавцы, обобрали всех!»