Врач заявил, что от вакцины помер.
Механик объяснил, что в ней магнит.
Айтишник — что блютуз увидит номер.
Электрик — что разрядами фонит.
Сказала медсестра, что в иглах бесы.
Сказал биолог, что умрет народ.
А физик — что в вакцине нету веса.
А химик — что в составе теплород.
А я, простой фантаст, молчу в углу,
борюсь с порывом дать им по еблу.

Жил да был учёный Эрвин,
у него был кот.
Этот кот был важный термин
в множестве работ.

Кот был в ящик заточенный,
ящик заперт был.
И убил кота учёный.
Или не убил.

Жил казак, а с ним собака.
И была у ней
родословная однако
голубых кровей.

За породу ей давали
выставки собак
планки, ордена, медали
и почетный знак.

А когда их больше стало,
чем у казака,
от обиды он кинжалом
ей проткнул бока.

И медали перевесил
он на свой пиджак.
И теперь румян и весел
ходит в нем казак.

Нам поставил тут задачку
главный инженер:
завести себе собачку
в фирме, например.

И жила собачка с нами
в офисе, в углу,
страшно топая ногами,
стоя на полу.

Что могло бы, кроме пляса,
с ней произойти?
Но собачка съела мясо —
весь отдел айти:

Сэма, Патрика и Билли,
Джессику и Пэм...
Мы собачку бы убили,
но не знаем, чем.

Мы ее закрыли просто
в нашем гараже.
Фирма-то — Динамикс Бостон,
поняли уже?

У раввина Бен Ицхака,
строгого во всём,
много лет жила собака —
сторожила дом.

В ночь субботы, ближе к часу,
пакостный зверёк
потихоньку скушал мясо,
что раввин берёг.

У раввина тоже нервы:
плача и крича,
он бы пса убил наверно
тут же сгоряча...

Но нельзя: идёт суббота,
а ведь как-никак
это всё-таки работа,
убивать собак.

Жил монах во храме Будды,
звали Су Кин Нос.
У него невесть откуда
был любимый пёс.

Как-то на столе в горшочке,
пёс сумел найти
аппетитные кусочки
мяса на кости.

И вернувшись с медитаций,
наш монах был зол:
Где мой ужин? Чем питаться?
Опустевший стол.

Съел негодник даже кости!
Это полный шок!
Пса монах убил от злости.
Порубил в горшок.

И опомнившись, от горя
плакал три часа.
И себе домой он вскоре
взял другого пса.

Сказка учит быть добрее
и любить собак.
Но у нас пока в Корее
каждый день вот так.

На дальний Эйр, который Опен,
приехал молодой солдат.
И там был музыкой заёбан
часов одиннадцать подряд.

Под утро обхамив диджея
и всех присутствующих, он
вернулся в армию скорее,
где тишина, режим и сон.

Мы с наркоманами не пляшем
под барабаны Сатаны.
А носим крест под камуфляжем
и чтим традиции страны.

И пусть Госдеп нам корчит рожи
и строит козни на пути,
есть что-то в нашей молодежи,
чего в ненашей не найти!

Откуда этот запах гари,
ты тоже чуешь, мать твою?
Дает супруга принца Гарри
серьезной прессе интервью.

Как бриллианты давят шею.
Как сложен этикет дворца.
Как все глядят, общаясь с нею,
не на лицо — на цвет лица.

А мы смотрели и смотрели
на это дело всем селом.
И семечки у нас сгорели,
пока мы щелкали еблом.

Нарисуй мне, дизайнер, Кунсткамеру,
Третьяковку, Версаль, Эрмитаж.
Позолотой по белому мрамору
начерти дорогой камуфляж.

Подключи своё чувство прекрасного,
всё, что нужно, — бери, не жалей.
Сделай псарню из дерева красного.
Сделай в спальне хвосты соболей.

Леопардовой шторою плотною
занавесь в ней четыре окна.
Пулемёты сложи в пулемётную.
В орденарий повесь ордена.

В переходе из церкви в столовую
перед лифтом на главном пути
прикрепи мне орла двухголового.
Или нет, даже лучше пяти.

Пол в гостиной отделай иконами.
Оборудуй ковром потолок.
Что-то с рамами сделай оконными,
чтобы все они шли на Восток,

чтобы солнце вставало над пашнею
и садилось под вечер туда.
И построй скотобойню домашнюю.
Только с музыкой. С классикой, да.

Снизу выкопай бомбоубежище,
чтобы стены там были сыры.
Не на случай войны, просто где ж ещё
мне хранить дорогие сыры.

Из пластин черепашьего панциря
сделай снизу и до потолка
интерьер гауптвахты и карцера.
Для кого — не придумал пока.

На катке сделай прорубь купальную.
Закажи мне медведей, цыган.
Накупи мне роялей в рояльную
и в органнице сделай орган.

Пусть гостям в этом доме запомнятся
не рога и не чучела сов —
а большая такая часовница
со шкафами наручных часов.

А на самом верху прикажу ещё
сделать комнатку Судного Дня —
чтоб Господь вездесущий (бомжующий)
поселился навек у меня.

Я стульев в кухню натаскал
и стало не пролезть.
Закрыл поверхности зеркал
фольгою всей, что есть.

Из полок книжных стеллажей
и ножек от стола
наделал танковых ежей
для каждого угла.

Закрасил окна в черный цвет
в два слоя через край.
С корнями вырвал интернет.
Разбил модем вайфай.

Чтоб сделать дверь еще прочней
комод из спальни взял.
И пододвинул прямо к ней.
И скотчем привязал.

Вдобавок натаскал в комод
строительную смесь.
Теперь Навальный не пройдёт.
По крайней мере, весь.

Не знаю, как там заграница,
но в нашей средней полосе
те, у кого IQ сто тридцать,
вакцину получили все.

Когда привит из них был каждый,
то на свободные места
решили брать российских граждан
с IQ немного выше ста.

Когда ж вакцины стало много,
то пригласили всех прийти
от минимального порога —
вплоть от шестидисьти пяти.

А мы — от сорока и выше —
альтернативный средний класс —
всё чаще про вакцину слышим,
но чувствуем, что не для нас.

Пусть говорят нам что угодно,
да только, что ни говори,
уж лучше заболеть природно,
чем бегать с химией внутри.

Мы лучше сделаем от гриппа,
от бешенства и столбняка:
там всё изучено, и чипа
по крайней мере нет пока.

Да и ковида тоже нету,
он выдумка и шпионаж, —
нам рассказали по секрету
врачи с IQ таким, как наш.

Поэтому — колитесь сами.
Мы подождем ещё пока.
Уж лучше помолиться в храме
и есть побольше чеснока.

Мы не дебилы, верить в сказки.
И нам не впарить барахло.
А также мы не носим маски.
Но это — Путину назло.

Как у здания Минобороны
мы нашли в переулке пустом
тело юного сизого дрона
с переломанным левым винтом.

Мы домой его взяли. И грея
парой стареньких штопаных польт,
заряжали его батареи
от источника правильных вольт.

Бинтовали пропеллеры скотчем,
наносили цианакрилат
и желали ему, между прочим,
чтобы стал он как прежде крылат.

И однажды в канун Первомая,
увидав незакрытый балкон,
вдруг взлетел он, сквозняк подымая,
и из комнаты вырвался он.

И отправился птицей пернатой,
разрешений у нас не спрося,
в даль враждебную — к ястребам НАТО,
флешку с кадрами съёмок неся.

Оказалось, под милым забралом
жил враждебный России мотор.
Ну а хули, что взять с либерала?
Хорошо ещё денег не спёр.

Личный бренд Василия —
домашнее насилие.
Тренер личностного роста
показал, как это просто.
Терапевт на тренинге
дал ружьё и треники.
Коуч в роликах Ютуба
научил ругаться грубо.
А недельный камп в Твери —
громким хлопаньям двери.
Режиссер всего за час
наработал рык и бас.
Друг за небольшую плату
научил приемам мата.
Стал Василий, наконец,
ощущаться как самец.
И теперь его хотя бы
не за деньги любят бабы.

Наступила осень в городе опять.
Скоро минус восемь, но пока плюс пять.
Что нас ждет с тобою? И каков прогноз?
Ветерок завоет. Налетит мороз.
Заморозит хаты, реки и поля.
Пенсии. Зарплаты. Но не курс рубля.
Будет только жопа и вагон говна.
Заперта Европа. Денег ни хрена.
Стоимость бензина выше облаков.
Летняя резина зимних мудаков.
Образа, иконы, суета и боль.
Новые законы. Интернет-контроль.
А затем извечный будет Новый год.
Не для всех, конечно. Тех, кто доживет.
Будут песни звонко и застольный шум.
Но по удаленке — через Скайп и Зум.
Дед Морозы в масках. Бесконтактный друг.
Тимати и Басков. Холодец и лук.
И опять до боли — труд, метро и грязь.
А потом уволят, с кризисом борясь.
Да и я, похоже, автор этих строк,
позитива тоже вам не приберег.
Сам-то в шоколаде, без проблем как раз.
Лишь искусства ради стих пишу для вас.
У меня-то лето, позитив и смех.
Но писать поэту нужно как для всех.
Я хоть свой, ребята. Я вам друг почти.
Не солдаты НАТО, господи прости.

Было б нам, врачам, не лень —
ты бы сдох бы в первый день.
От медбрата с медсестрой
ты бы сдох бы на второй.
В процедурном кабинете
ты бы точно сдох на третий.
Наш хирург такой упертый,
с ним ты сдох бы на четвертый.
От бинтов с российской ватой
ты бы точно сдох на пятый.
Но с шестого по седьмой
смог бы подлечиться:
мы уходим все домой,
нету нас в больнице.

Мы вакцину Гамалея
самым первым делом
испытали в мавзолее
над лежащим телом.
Тело сразу захотело
гнать буржуев и царей.
И пришлось нам это тело
Новичком облить скорей.

Тридцать восемь добровольцев приняли вакцину.
Вакцина приняла не всех, а ровно половину.
Девятнадцать добровольцев начали чесаться.
Но семеро счесались в ноль, и стало их двенадцать.
С этими двенадцатью никто не знал, что делать.
Им сделали второй укол, и их осталось девять.
Девять добровольцев ночь провели в сортире.
Пять не успели добежать, и стало их четыре.
Четыре добровольца, поросших чешуею,
так напугали местный ЧОП, что их осталось двое.
Пару добровольцев дополнил Путин дочью.
Их вместе снова стало три, но два скончались ночью.
Дочь без чешуи пока, здоровая, живая,
а, впрочем, на худой конец в запасе есть вторая.
Никто не подхватил ковид под действием вакцины.
Так выпьем яду за успех российской медицины!

Курит ошарашенно в сторонке,
выпучив глаза как истукан,
Джон Рональд Руэл писатель Толкиен
с охуевшей Роулинг Джоан.

А вокруг химеры да гиганты
бьются в кровь, насилуя пейзаж:
Пиздоносцы против менструантов!
Дарвинисты против овуляш!

Викинги, объевшись мухоморов,
выглядят спокойней и добрей,
чем стада живых полиаморов,
пиздящих лопатами чайлдфрей.

Запихнув слона себе под сраку,
бодипозитивцы едут в бой.
Веганы идут свиньей в атаку.
Квиры издают свирепый вой.

На болоте в струпьях золотистых,
от костей отряхивая плоть,
из своих могил встают эйджисты
и ползут трансгендеров пороть.

Крики не про ёбаную матерь
оглашают сумрачный пейзаж:
казаки запели «Black Lives Matter»
на мотив молитвы «Отче наш»

Вот на запах крови налетают
сонмища разбуженных #metoo
Вот антипрививочников стая
с ревом понеслась мочить манту.

Бабки, вспомнив школьные обиды,
подают на мертвых в Страшный суд.
Рыщут отрицатели Ковида,
кровь переболевшего сосут.

Бьются в корчах креационисты,
призывая в помощь Сатану.
Полчища усатых сталинистов
воют на щербатую Луну.

Взбунтовалась черная скульптура
против беломраморных скульптур.
Феминистки в майке «я не дура»
запрещают звать Галиной кур.

В ужасе бежит Поэт от Музы —
эта Муза через сорок лет
скажет в интервью про факт абьюза,
и попробуй докажи, что нет.

И везет Евгения к Параше
в новом автозаке марки ГАЗ
Медный Всадник. Их четыре даже:
Чип, Ковид, Вакцина и Донбасс.

Zoom, Ютуб, ВКонтакт, Фейсбук — и снова:
те же кони с маской на лице.
Словно мир забыл своё стоп-слово,
что в начале было и в конце.

Даже геи в однополых семьях
прихуели, видя этот ад.
Небинарно нынче в Средиземье.
Но в итоге наши победят!

Расцветал физалис.
Полыхал Фейсбук.
В лужах домогались
жабы до гадюк.

На окошке кактус
прямо до мышей
домогался как-то,
и поди отшей.

Домогалась тёлка
стаи злых волков.
Домогалась ёлка
пьяных грибников.

С громким криком «опа!»,
всякий раз дрожа,
домогалась жопа
шила и ежа.

Домогались грабли
до моей ноги.
Судьи! Мусора, бля!
Боже, помоги!

Россия сложила в багаж:
томограф на русский вольтаж,
двенадцать машин неотложки,
щиты, балалайки, матрёшки,
термометры из Коммунарки,
три тысячи масок для сварки,
кадилы, бахилы, клеёнку,
боярышник, пластырь, зелёнку,
ведро многоразовых шприцев,
«ШБ мнк» на таблицах,
сто фильтров для противогаза,
наборы булавок от сглаза,
сто тестов на две тест-полоски,
иконку Матроны Московской,
имбирь, этанол, метанол,
чеснок, мумиё, арбидол
и счёт с НДС и откатом
за помощь болеющим Штатам.

Если собеседник спросит снова:
«Кто, если не Путин, кто тогда?»
Строго отвечайте: «Терешкова.
Умница. Красавица. Звезда.
Первая из женщин на орбите.
Ей ещё не так уж много лет...»
И за собеседником следите,
как его меняется еблет.

С учётом важности текущего момента —
коронавируса, кризиса и прочих бед —
я самоизолируюсь на посту президента
ещё на десять-пятнадцать лет.

А затем приравняем, тут уж поверьте,
к авторским правам президентство мое:
пусть оно длится до самой смерти
и семьдесят лет после нее.

Народ не против, согласна Госдума,
и с неба смотрят в мой кабинет
Бог и ангелы в штатских костюмах,
делая вид, будто их там нет.

Ничто, признаться, так не бесит
Ростов, Калугу и Тюмень,
как этот ваш английский брексит
да Твиттер Трампа каждый день.

Ещё, понятно, бесит Киев.
Зеленский бесит — но слегка.
К нему эмоции такие —
увядшие, без огонька.

А вот мигранты бесят очень —
от них в Европе нет житья.
Европе так и надо, впрочем.
Но как-то жаль ее, друзья.

И дико бесит Тунберг Грета —
ее ужасный детский бред.
Короче, если бы не это,
в Калуге бы не знали бед.

Товарищ, что ж тебе неймётся?
Оставь нытьё! Цени момент,
как сладко нам сейчас живётся
в эпоху довоенных лет.

Мы вспомним всё на поле боя
в окопах ядерной зимы:
как были молоды с тобою,
и как наивны были мы.

Как мы страдали поминутно
от не пойми каких забот.
Как нам казался очень трудным
две тысячи двадцатый год.

Мы будем вспоминать со смехом
про мотивацию и стресс,
про тренинг «как достичь успеха»
и о проблеме сбросить вес.

Как беззаботны, словно дети,
в тот милый бесконечный век
мы жаловались в интернете,
на незачисленный кэшбэк.

Как слали фоточки, летая
на отдых в теплые края.
Как шли посылки из Китая,
с которым были мы друзья.

Как ели сыр, курили вайпы,
как ссорились, где строить храм.
меняли Вайберы и Скайпы
на Тиндер или Телеграм,

Вода из пластиковой тары —
примета эры золотой...
И Путин был совсем не старый
и весь лучился добротой.

Устала Тверь, устал Ростов,
сюжет уныл, в бюджете дырка...
Но Куклачев сменил котов
и продолжал гастроли цирка.

Три волхва собирали дары.
Полкило осетровой икры.
Пять бутылок «Ситро». Мармеладки.
И для будущей школы тетрадки.
Три чернильницы, перьев десяток.
Пару детских боксерских перчаток.
И борзого щенка. Канарейку.
И транзистор на трех батарейках.
И трофейный фонарь, и халвы
положили в подарок волхвы.

И отправились с этим туда,
где на небе всходила звезда
над парадной одной в Ленинграде...
Но у дома сидели в засаде
сорок штатских, пятнадцать военных,
пять фургонов больших, здоровенных
с неожиданной надписью «Хлеб».
И Шарапов. И друг его Глеб.
И прицелом поблескивал с крыши
юный гений Калашников Миша.

И случайный прохожий сказал:
тут теперь перекрыли квартал.
Тут закрыт и проезд и проход.
Тут же Путин родится вот-вот.

А волхвы улыбались в ответ:
мы несем ему велосипед,
диафильмы, проектор, коньки,
рукавички, рейтузы, носки,
шарфик, валенки, шапку, дубленку,
и трофейную камеру с пленкой,
и для бабочек пару сачков,
и коллекцию редких значков,
апельсинов заморских здоровых,
книжку детских стихов Михалкова,
и копилку, и ножик, и марки...
мы пять лет собирали подарки!

Но прохожий ответил волхву:
будешь спорить — башку оторву.
Я сказал же: валите отсюда,
повторять по два раза не буду.
И добавил, взглянув на часы:
всё что надо подарят, не ссы.
Малыша поздравлять будут скоро
три одетых волхвами майора.

Святой Иберий был простым на вид,
но чист душою в малом и великом.
За что и был мучительно убит.
И в тот же день к святым причислен ликам.

Не стали хоронить нетленный прах,
а левое плечо послали в Пизу.
В собор под Кёльном — пальцы на руках.
В Марсель — всё то, что от бедра и книзу.

Хребет — в соборе Дрездена лежит,
а печень и лопатка — в храме Гдыни.
А череп увезли на остров Крит,
хотя неясно, там ли он поныне.

Хранятся сердце, почки и глаза
в мужском монастыре под Таганрогом.
И лишь предстательная железа
в конце концов предстала перед Богом.

Я, Санта, вел себя весь год
как второгодник и урод.
Не брал учебник в руки.
Вовсю грубил учителям —
тем, что меня и тут и там
учили жить в Фейсбуке.

Не слушал маму и отца,
ругался матом без конца,
качал кино бесплатно,
я в церкви не был в том году,
ел неполезную еду,
ну и бухал, понятно.

Когда с работой был аврал,
ленился и начальству врал
Я ездил без билета,
Я ночью под окном шумел,
под юбки девочкам смотрел,
и если б только это.

Я год... Я сорок восемь лет,
случалось, шел на красный свет.
И проезжал на красный.
И превышал ручную кладь.
Да что перечислять, ну блять,
я вел себя ужасно.

Я знаю, что на Новый год
мне Санта мусор принесет —
не как послушным людям.
Но я повесил свой носок
на фазу в силовой щиток.
Все без подарков будем.

В пекарнях выпекалась сдоба,
в полях овёс пошел расти,
а два каких-то долбоеба
ругали Путина в сети.

Неблагодарные вы твари!
Да если б Путин был плохой,
в стране бы не было пекарен,
овес не цвел бы под сохой,

не продавалось даже мыло,
в руинах были города,
и все лежали бы в могилах
как в девяностые года.

И Гитлер, вдруг пришедший к власти
как главный либерал и гей,
страну бы продал на запчасти,
сперва очистив от людей.

И вас давно отряды СОБР
везли в лесную полосу.
Так радуйтесь, что Путин добр
и поручил расти овсу.

Покрылись льдом дорожки в парке,
узоры снега на окне,
и три волхва несут подарки —
не мне.

Поясните мне момент очень странный:
почему я не агент иностранный?
Мне случалось получать и валюту!
Я хочу агентом стать! Это круто!

Мне же вроде как-то раз присылали
двадцать баксов за рассказ на Пайпале!
Да ещё за недовес изоленты
возвращал Алиэкспресс сорок центов!

Да недавно за стишок эмигранты
передали портвешок из Атланты!
Как мне статус получить по закону?
По какому позвонить телефону?

Я бы ставил на Фейсбук этот статус.
Где на сайте Госуслуг сделать запись?
Как открыть на физлице иногента?
Как оформить в МФЦ документы?

Я бы справок вам принес выше крыши.
Если нужен вдруг донос — мать напишет!
Как же делают себе статус этот?
Но притихло ФСБ. Нет ответа.

Кролик был вежливый, только замученный бытом.
Он через дверь Винни-Пуху сказал: «Не пизди там!
Хули припёрся, уёбывай, блять, алкоголик!»
Но в остальном-то он был очень вежливый кролик.

Подаёт природа знак
в качестве укора:
птицы бьются об ветряк,
черви гибнут в норах.
С криком «что за скукота?»
выбросились два кита.
Листья тополя, кружась,
падают руками в грязь.
От большого ледника,
словно белый сахар,
откололись два куска
и уплыли нахер.
Прилетают пчелы в улей
перепачканные все.
Не ебёт косуль косулю
из-за шума от шоссе.
Экологии каюк,
что оставим детям?
Вот о чем теперь в Фейсбук
будет попиздеть им?

Однажды в полночь на перроне
буддист ждал поезда в углу.
Как вдруг — хлопок одной ладони
он ощущает по еблу!

Хлопок ладони — не беда, но...
подобьем чистого листа
теперь заместо чемодана
у ног сгустилась пустота.

Дай бог освоить нам однажды
такой хлопок одной рукой.
Ведь дзен случиться может с каждым,
поскольку дзен у нас — такой.

Читаю в фейсбуке случайный дневник
и чувствую гордость и нежность.
Люблю наш великий, наш русский язык —
клоачность его и промежность.

Влагалищность мыслей, предстательность фраз,
скупой приапизм междометий...
Мы вправе гордиться, что есть он у нас!
И нет его лучше на свете!

И будь ты хоть перс, хоть француз, хоть таджик,
запомните твердо, ребята:
любая залупность на русский язык
анальностью кары чревата!

Фекальность намеков и блядственность фраз
влекут незавидную участь:
наш русский язык вам покажет тотчас
пиздюльность свою и въебучесть.

Он мирный язык. Но способен в момент
явить всю клоачность, коль скоро
ебланность метафор включил оппонент
в святой простатичности спора.

Не видим здесь вины его — таков вердикт суда.
Мы просто взяли не того — бывает иногда.
Зачем тебя, любезный мой, мы держим под замком?
Судья сказал: иди домой! И стукнул молотком.

Так искренне судья сказал, так честно, горячо,
что, размахнувшись на весь зал, вдруг вывихнул плечо.
И ощутил ущерб и злость. И дернул локтем зря.
И молоток упал на кость руки секретаря.

Тот испытал душевный шок, и травму, и испуг.
И завопил как только мог, с уходом в ультразвук.
Один охранник, слыша мат, вбежал поспешно в зал,
страдая, вскинул автомат и люстру расстрелял.

Упала люстра с потолка, разбила флаг и герб,
и повредила пол слегка, и вызвала ущерб.
Второй бежал из зала прочь и повредил мозоль.
Что не давало спать всю ночь и причинило боль.

А третий обосрал штаны, испытывая страх.
Что стало шоком для жены, копавшейся в штанах.
Четвертый носом выбил дверь и повредил мениск.
И подсудимому теперь предъявлен новый иск.

На восемнадцать лет тюрьмы и миллионов сто.
Теперь хоть точно знаем мы, за что его, за что:
за страх судей, за боль охран, за оскверненный зал,
за миллион душевных ран, за то, что громко ржал.

Все ебанулись — Грета, Грета..
А кто хоть слышал Грету ту?
У нас бы экстремизмом это
попахивало за версту.

У нас бы эту вашу Грету
недели две по всей стране
искал ОМОН в бронежилетах
и есаулы на коне.

Нашли б в Филях, в своей квартире,
по ходу штурма выбив дверь.
И журналисты дня четыре
не знали б, где она теперь.

В деревне, в доме бабки Греты
прошел бы обыск в пять утра,
оставив бабку без планшета,
часов и гречки полведра.

А мать, отца и тетю Глашу
велели бы, на всё насрав,
лишить родительских, и даже —
водительских и прочих прав.

А Грета в дурке бы сидела —
в палате для врагов страны.
Пока в прокуратуре дело
придумать срочно ей должны.

Песков свистел бы перед всеми
про ход законных процедур.
И врал, что президент не в теме,
поскольку срать ему на дур.

Поток людского интереса
взлетел бы враз под облака.
И начала бы хныкать пресса —
излишне вольная пока.

Тут всем бы стало Грету жалко.
Чтоб отпустил ее конвой,
просил бы каждый хуй с мигалкой
и Канделаки с Яровой.

Сам Киселев, от правды щерясь,
признал бы вслух, слюной соря,
что поломал бедняжке челюсть
омоновец, пожалуй, зря.

Лишь поп с окладом и прикладом
кричал в ток-шоу громче всех,
что эту Грету сжечь бы надо,
ведь Грета — суть от слова грех.

А суд, решивши разобраться
так глубоко, как только мог,
дал Грете сразу лет шестнадцать,
попутав возраст, пол и срок.

И тут бы все заголосили —
от ОРТ до РБК —
что это даже для России,
пожалуй, перебор слегка.

Да, злостно прогуляла школу...
С плакатом вышла постоять...
Да, говорила, что эколог...
Но не шестнадцать! Дайте пять!

В Москве бы начались пикеты,
людей пошел месить ОМОН.
И Путину про эту Грету
звонили Меркель и Макрон.

И шейх какой-нибудь хороший
кричал, что обменять готов
ее на скаковую лошадь
и двух породистых котов.

И как-нибудь с утра по свету
пошла гулять благая весть:
в России выпустили Грету!
Не по кусочкам! Всю, как есть!

И тут бы всем настало счастье!
Не только Грете — всем вокруг:
и оппозиции, и власти,
и всем, кто враг, и всем, кто друг.

Лавров запел бы серенаду
с гитарой под окном посла,
что снять бы санкции бы надо,
раз так наладились дела...

Но санкции остались в силе,
и начал бастовать Урал,
и нам бы снова объяснили,
что Путин всех переиграл.

И слово «Грета» в интернетах
вновь разрешил Роскомнадзор.
А вы? Что вы творите с Гретой?
Цирк, бездуховность и позор!

Как вам не стыдно, в самом деле,
давать ребенку микрофон?!
Реально Штаты охуели.
И президент у них гондон.

Шаман достал брошюру «Мир тайги»
с портретом президента на обложке
и делал вид, что ест его мозги,
царапая бумагу ржавой ложкой.

При этом что-то пел себе под нос,
бил в бубен, опускался на колени...
По крайней мере, так гласил донос,
составленный одним его оленем.

Шамана брал на лыжах целый взвод.
Конфисковали бубен, соль и спички.
И понесли по тундре в вездеход,
вывихивая плечи с непривычки.

С шамана сразу следователь взял
на чистом бланке из тюленьей кожи
подписку о невыезде в астрал,
а также в Нижний мир, и Верхний тоже.

Шаману шили терроризм, разбой,
переворот страны обрядом Вуду,
и оскорбленье чувств, само собой, —
включая чувство голода и зуда.

И прокурор просил две сотни розг
и восемьдесят лет со дня Победы —
тому, кто скушал президенту мозг,
что привело страну к эпохе бреда.

Федеральная молитва пресв.акад.Кирилла во здравие российской науки
обязательна к еженощному прочтению на всех кафедрах и отделениях РАН

Отец, Сын, Святый дух вездесущие
подними российские науки, от западных отстающие!
Дай нам, рабам твоим убогим, смиренным,
дерзко проникнуть в тайны Вселенной!
Помоги, Матерь Божия, как следует причаститься
к новейшим открытиям элементарной частицы!
Не губи рабов твоих в смуте и безверии —
яви нам концепцию темной материи!
Растолкуй нам за квантовую спутанность вакуума,
борьбу частиц и античастиц аки Никона и Аввакума!
Яви нам, Господи, своею волей
годную модель Единой теории поля!
Возроди, Иисусе, из тлена и гноища
физику, химию, ботанику, не помню чего ещё!
Вознеси металловедение наше
аки при Союзе бяше!
Святою силою Отца, Духа, Сына
да воспрянет сопромат, оптика, гидравлика, медицина!
Призри, Господи, упокой, прими меры,
спаси микроэлектронику, графены, полимеры!
Да обрящут наши страждущие, сирые, убогие
прорывных открытий в молекулярной биологии!
Да укажет, Господи, твоя рука
новые горизонты в исследованиях ДНК!
Во имя пресвятых Фиана, Иофана, Гиредмета —
дай нам открытий в отсутствии бюджета!
Спаси от коллег европейских, заокеанских, вражеской агентуры,
яви нам сверхпроводник для комнатной температуры!
Прости нам зависть, гордыню, грехи мои —
отсыпь медалей по неорганической химии!
Дай России за страстотерпие да великомучение
нобелевок по математике, геометрии, черчению!
Храни от нападок и душевных ран
нетленные мощи в президиуме РАН!
Отче наш, святый, бессмертный, иже еси на небеси,
душу грешную российской науки упокой да спаси!
А нечистый — сгинь! А лукавый — сгинь!
Аминь!
Моноаминь!
Амитриптилинь!

Один мужик в Пятёрочке у касс
икнул, и вдруг прищурив левый глаз,
сказал, в кармане мелочью играя,
что Путин слабовольный пидарас,
просрал Олимпиаду, слил Донбасс,
и об него все ноги вытирают.

Сказал, что Путин баба и ссыкло.
Давно бы Меркель дал ногой в табло
и Трампа ручкой швабры трахнул в жопу.
Но Путин лох, терпила из терпил.
А был бы Сталин, так и поступил.
И нас бы уважала вся Европа.

И вот тогда бы расцвела страна!
И не было бы этого говна!
И все бы знали, если что — ударим!
Аляска, Киев — наши. Скажешь, нет?
А хочешь, сотня ядерных ракет
сейчас взлетит как Алексей Гагарин?

И перед всеми в очереди встав,
чуть не задев плечом посудный шкаф,
пробил бутылку водки, банку хрена,
и на кассиршу строго наорав,
вдруг незаметно положил в рукав
Киндерсюрприз с картинкой Спайдермена.

И тут же рядом с кассой закурил.
А на ступеньках кулаком грозил
кому-то в небе, и кричал о силе.
Потом ушел, покачиваясь, вдаль.
И мой воображаемый рояль
сыграл на этих кадрах гимн России.

А я стоял с пакетиком приправ
и крафтовой бутылкой лимонада.
И понимал, что в чем-то он неправ.
Что в нем противоречий дикий сплав.
Что у него довольно склочный нрав.
Но целостен. И патриот что надо.

На фоне тлена, зла и срани,
разрухи, пыли и херни
похорошел Сергей Собянин.
Кто не заметил — сам взгляни.

Реально чудо! Он ли это?
Красивый, будто надувной,
глядит из каждого портрета,
из каждой строчки новостной.

Вот раньше, помню, утром ранним
покинешь теплую кровать —
вокруг такой Сергей Собянин,
что прямо хочется блевать.

Какой-то мутный, серый, хмурый,
зажатый, словно неживой,
с не очень искренним прищуром,
и нимба нет над головой.

А нынче-то другое дело!
Румянец, стразы, шелк и мех!
Да как улыбка потеплела!
Как стал глядеть на нас на всех!

Ну как Москвою не гордиться?
Как не сказать спасибо ей?
Ведь столько сделала столица,
чтоб обустроен был Сергей!

Давно, в шестидесятых дело было. Агентство НАСА тратит миллион, чтоб сделать специальные чернила и герметично запихнуть в баллон. Вот пара новых принципов открыта и прототипов сделано штук пять — чтоб космонавты на своих орбитах сумели в невесомости писать. Бюджет потрачен, опустела касса — какие ж дураки за рубежом! А наши космонавты ржут над НАСА и пишут в бортжурнал карандашом!

Сто новых тем у НАСА на летучках. Начало девяностых на дворе. Космическая гелевая ручка ушла к американской детворе. Уже никто не помнит в школьных классах о том бюджете, мощном и большом. А наши космонавты ржут над НАСА и пишут до сих пор карандашом.

Китайцы, все полезное хватая, скопировали принцип как могли. Вот гелевые ручки из Китая заполнили прилавки всей Земли. Летит вперед космическая трасса, и этот космос, как и прежде, наш. А наши космонавты ржут над НАСА. Но кончился советский карандаш.

Всего лишь щепка и кусок графита! Но где их взять сегодня штуки три? Заводы карандашные закрыты. Их больше нет ни в Туле, ни в Твери. Станки сданы в металлолом. И даже — сданы цеха под канцелярский склад. Карандашей советских нет в продаже. Китай нам присылает ручки, гад. Но так сильна у космонавтов вера, они в иллюминатор смотрят вниз: вдруг где-то там обломок «Пионера»? «Конструктор», «Светокопия», «Эскиз»? Два генерала в праздничных лампасах вбегают в двери, на доклад спеша: «У нас готово всё, чтоб ржать над НАСА! Нам не хватает лишь карандаша!»

Роскосмос, годовой бюджет листая, вдруг выделяет миллион рублей, чтоб карандаш хороший из Китая купить для космонавтов поскорей. Бюджет в рублях, но, скажем так, не бедный — сходи, купи карандашей набор... Но деньги испаряются бесследно. Уходят субподрядчики в офшор. Ответственный в бегах — лежит на пляже. Бухгалтерше впаяли восемь лет. Комиссия по карандашной краже заходит в опустевший кабинет... Вскрывает сейф болгаркою красиво, но денег нет. Заброшенный пейзаж: бутыль от виски, два презерватива, коробка скреп и старый карандаш... Погрызенный, из тех еще запасов — отправьте в космос срочным багажом! Пусть снова космонавты ржут над НАСА и пишут в бортжурнал карандашом!

Пусть пишут так: «Пиндосы! Прочь эскадры от наших стратосфер и наших вод! Мы вам карандашом проткнем скафандры и выпустим из люков кислород! Мы помним наши славные победы тридцатых и сороковых годов, когда уничтожали наши деды одним карандашом других дедов! У нас карандаши остры как вилы! Мы создадим секретный карандаш! Признайте наконец, что вы дебилы. И не летайте в космос. Космос наш».

22 апреля 2018

Я сам отец, а по работе —
я врач и кандидат наук.
Но что с утра меня заботит?
О чем я думаю, Фейсбук?

Пора вводить налог на воздух!
Вопрос назрел уже давно.
То, чем мы дышим, это просто
уже не воздух, а говно.

Зато с налогом станет проще
повысить качество услуг:
на эти деньги будут рощи
муниципальные вокруг.

И станет воздух частным лицам
доступнее, чем был всегда.
И в результате удлинится
здоровье, пенис и года.

Была испорчена природа
при Ельцине, как всё у нас.
И вот нехватка кислорода
аукается нам сейчас.

Потом воняли либералы.
Потом украл Навальный лес.
А вся страна ещё дышала.
В итоге воздух и исчез.

Где взять его на всю планету?
Эксперты прямо пишут в блог,
что выхода другого нету:
страдать или вводить налог.

Как правильно отметил Путин
на главном форуме в стране,
вопрос с налогом очень труден,
но он к Госдуме, не ко мне.

Экономическая база
традиционная у нас —
доходы от продажи газа,
но воздух это тоже газ.

И как ученый врач, и просто
отец детей (причем, пяти),
я вижу, что налог на воздух
мне нужен, как ты ни крути.

Такой налог давно в Европе
(хотя Европа нам не друг).
Там носят счётчики на жопе
и платят штраф за каждый пук.

И также аккуратно надо
при написании статей
упомянуть о кознях НАТО
и осудить Терезу Мэй,

закончить тем, что без налога
не будет воздух чист и свеж,
а будет бесконтрольно много
его утечки за рубеж,

оплата как всегда наличка,
поправки я внесу сама...
Ой, извините, методичка
опять полезла из письма.

А моя-то, а моя-то! —
говорил Олег Петру. —
У нее в шкафу белья-то —
тащит как хомяк в нору!

И с такой же дурой Веркой
раз в неделю всякий раз
ездят просто на примерку
в новый тряпочный магаз.

Что у баб за дурь такая?
Кофты, сумки, туфли, лак —
если денег не хватает,
ходят мерять просто так!

Что за радость на фигуры
мерять разное тряпье?
Ну реально бабы дуры!
Ну тупые ж, ё-моё!

В магазин как на работу:
Мне к лицу... мне не к лицу...
Ща, момент, — ответил Петр,
обернулся к продавцу: —

Покажите перфоратор —
тот, с коронкой под бетон.
Три и восемь киловатта,
говорите, долбит он?

Глянь, Олег, моща какая!
Сколько стоит? Не-не-не!
Я пока не покупаю.
И сверлить не надо мне.

Просто смотрим вместе с другом,
просто так зашли сюда.
И вон тот с алмазным кругом
покажите нам, да-да.

Романтика живёт в любом поэте.
Её и не пропьешь, и не продашь.
И даже в привокзальном туалете
он видит мир достойнее, чем наш.

Он сразу видит сказочную фею —
принцессу эльфов из глубин веков.
И крылья, шелестящие за нею.
И платьице из тоненьких шелков.

Раз в год, когда в садах пошла черешня
и папоротник думает цвести,
она летит с нектаром. И конечно
когда-нибудь сбивается с пути.

Танцует фавн. Сатир бренчит на лире.
Сияет полуночная луна.
В раскрытое окно в мужском сортире
влетает не подумавши она.

И здесь, из озорства, в начале лета,
уставши без любви в своем лесу,
над писcуаром пишет надпись эту.
Вот эту вот: «бесплатно отсосу».

С другом я повздорил
как-то раз по пьяни:
нам сказали «Лорел» —
он услышал «Янни»...

Ну ему сначала
я ответил: «Миша!
Там не так звучало!
Ты не то услышал!»

Только вместо «Миша»
он услышал: «пидор».
И «гандон» услышал.
И «козел». И «гнида».

И сказал такое,
и такую фразу,
что пришлось рукою
бить его по глазу.

Мне за это Миша
в ухо двинул вскоре.
И теперь я слышу
«Янни» вместо «Лорел».

Озаряя ярким светом,
как писал один поэт,
в небеса летит ракета,
чтоб раздать нам интернет.

Илон Маск решил по праву
инвестировать бабла,
чтобы всюду на халяву
сеть бесплатная была!

На любой лесной полянке!
В глубине любых болот!
И в подвалы на Лубянке
тоже луч его добьет!

Сеть бесплатного вайфая —
анонимна, словно TOR!
То-то, пердаком пылая,
побежит Роскомнадзор!

То-то сочинят законы
о преступности его!
То-то полетят погоны
в забайкальских ПВО!

То-то наш проект заглушки
в Сколково получит грант!
То-то дедовские пушки
вверх нацелит наш гарант!

То-то патриархи в рясах
станут с болью на лице
хаять связь от пидарасов
на молебнах РПЦ!

Хоть его и не просили,
Илон Маск вложил бабло —
всё для хипстеров России!
Для властей её назло!

А ещё бесплатно с неба
в предрассветные часы
будет падать ломтик хлеба
и кружочек колбасы.

Листаю квитанции всяческой мути:
газ, интернет, телефон, вода.
Вдруг вижу: У вас кончается путин.
Чтобы продолжить, нажмите «да».

Что за услуга? Какого хрена?
А там и рекламная акция есть:
Продлите на шесть по обычным ценам
и получите бесплатно шесть!

Что то знакомое... что же это?
Что за путин? Зачем это нам?
Кажется что-то типа пакета
всех эфирных телепрограмм.

Ладно, пусть будет ради прикола.
Жму «продлить», подумаешь, хрень.
И вижу: ступайте в районную школу
лично, с паспортом, в нужный день.

Ага, разбежался! Вот же тупицы!
На дворе почти восемнадцатый год!
Оно в онлайне само не продлится?
Кто-то ногами продлять пойдет?

Я лучше съезжу с детьми на дачу
или наведаюсь к старым друзьям.
У меня домен на шесть лет не оплачен.
А путин... путин продлится сам.

16 мая 2017

Нефть упала — рубль упал.
Нефть взлетела — рубль упал.
Не зависит рубль от нефти,
Путин всех переиграл!

Вспоминают бабы громко
домогательства на съемках
Глядя на хэштег #metoo
беспокоюсь за Митту

Старый Доктор Айболит
он под следствием сидит.
Неужели в самом деле
спал с лягушками в постели
сорок восемь лет назад?
Вот же сволочь, вот же гад!
Вспомни, самка носорога,
вдруг тебя он тоже трогал?
Вспомни, самка крокодила,
на массаж к нему ходила?
Вспомни, мартовская кошка,
флиртовала с ним немножко?
Приходи теперь судиться
и кобыла, и волчица,
и гиена, и свинья,
и очковая змея,
и ехидна, и овца —
засудите подлеца!

Озаботимся вопросом
в нашем ясельном саду:
кто же станет Дед Морозом
в наступающем году?
Кто придет нарядный, яркий?
Кто подарит всем подарки?
Кто нам елочку зажжет?
Можно выбрать в этот год.
Из предложенного списка
есть Барашек, Ослик, Киска,
Шапокляк и Водяной.
И конечно наш родной,
всем с рождения знакомый,
самый добрый, самый скромный,
лучше всех других на свете
наш любимый Дед Мороз!
Выбирайте сами, дети,
если поняли вопрос.

Без меня тут были просто слезы, беспредел, разруха, мрак и тлен. Но пора ответить на угрозы и поднять Чертаново с колен. Хорошо мы жили при Союзе, но... — окружает нас сегодня враг. Справа — Бирюлево, сверху — Зюзино, а на запад в лес через овраг — только корпус Психоинтерната (главный наш оплот и верный друг) защищает нас от блока НАТО и коварных ясеневских слуг.

Ясенево — недоразумение. Это наши древние края. Там живет чертановцев не менее, чем по нашу сторону ручья. Мы согласны уважать границы, что провел когда-то карандаш. Но вот этот лес, который Битца — пусть уже по праву будет наш. Журналисты распускают враки, будто бы последних пару лет в Битцевском лесу живут маньяки. Это ложь, маньяков наших нет. Если там из наших бродит кто-то — он определенно не маньяк, потому что снят давно с учета и прохожих душит просто так.

А иные видят много странного в том, что каждый божий день в году мы гордимся в Северном Чертаново нашим славным флотом на пруду. Наши лодки — из железа гнутого. Наш катамаран — быстрей других. Пусть дрожат Царицыно и Бутово — ничего подобного у них!

Хоть коварный враг, как помним все мы, нынче обступает нас кругом, но сильней в Чертаново проблемы с нашим подлым внутренним врагом. Нас почти что четверть миллиона, но пора устроить лагеря: каждый пятый — пятая колонна. Враг района, проще говоря. Ходит, шутит, воротит хлебало и на всё бросает желчный взгляд — все его в Чертаново достало, даже я, Каганов, депутат! Здания облезлы, в лужах мокро, Парк Победы — скучное говно... Ходит отдыхать в Центральный округ. Ездит на работу в Строгино. Хочется таких косить картечью, хоть я не сторонник крайних мер. И катись в свое Замоскворечье! И вали от нас в Болотный сквер!

Нам придется отвечать на вызовы. Мы ответим адекватно всем. Въезд в район придется сделать визовый. Выезд — запретить уже совсем.

Будет трудно. Будет изоляция. Будет неприязнь со всех сторон. Но в итоге выживем как нация и заставим уважать район.

Постепенно каждый дом и улица разовьется прямо до небес. Выведем чертановскую курицу. Выстроим чертановскую ГЭС. Говорят, у нас наука вымерла? А в лицее в нынешнем году мне макет чертановского спиннера показал учитель по труду!

Всех обгонит наш район Чертаново! Впереди великие дела! В общем, голосуйте за Каганова в сентябре десятого числа.

14.08.2017

Весь мир — театр. Люди в нем — актеры.
И лишь меня пустили билетёры
в пустой партер на лучшие места.
И я кричу актерам: хуета!
Тупая неумелая халтура!
И ты — мудак! И ты — тупая дура!
Репризы ваши — полное говно!
Да самое хуевое кино
поинтересней вашей сраной пьесы!
И у меня ни капли интереса
не возникает к вашей беготне!
Что за хуйню показывают мне?
Вы все наверно сговорились, суки,
чтоб я с попкорном умирал со скуки!
Вы видите меня? Я главный зритель!
Так развлеките, епта! Поразите!
Придумайте какой-нибудь сюрприз!
Пусть ебнется на вас прожектор вниз!
Пусть сиськи мне покажут эти бабы!
Ружьё на стенке выстрелит хотя бы
и пусть убьет кого-нибудь в пизду!
А то дождетесь: встану и уйду!
И разорится, черт его возьми,
театр-мир с актерами-людьми!
Но вдруг раздался голос с потолка:
«Опять в мой зал пустили мудака?»
И затряслись и задрожали стены:
«Ты где, блять, сел? А ну пиздуй на сцену!»

Как вся Москва ждала дождя!
И он нагрянул вдруг!
И люди, весело пиздя,
полезли в свой Фейсбук!

И взорвалась ночная тишь
жужжанием в сети:
Погода, что же ты творишь!
Погода, прекрати!

Я Москва приехаль в ящик
полный свежий апельсин!
А теперь на-си-тоящий
гражданин-маражданин!

Я страдаль без паспорт-шмаспорт.
Но начальник дорогой
мне сказаль: паспорим на спор,
что гражданство будет твой?

Я праспориль три барана,
сад и младшая жена —
и уже наутро рано
гражданин другой страна!

Я теперь счастливый снова,
мне открылся все пути:
убер-шмубер! повар-шмовар!
консультант Сбербанк IT!

Я клянусь, клянусь, и даже
кровь из пальца нож колю:
делать что начальник скажет
и платить ему рублю!

Я клянусь что буду верный,
все налога заплачу
и за Путина наверно
жизнь отдам кого хочу!

Стану делать что просили,
целовать нога в туфлях!
Вот моя присяг России,
хорони её Аллах!

Батюшки при помощи ОМОНа
обыскали православный храм
и нашли большого покемона
между стекол двух оконных рам.

Вот же мерзость, господи помилуй! —
с чувством произнес майор в плаще, —
Виден только, блять, через мобилу.
Без мобилы — нихуя ваще!

Ни бинокль, ни фонарь, ни лампа
не дает увидеть эту блядь.
Прямо взять бы йобанного Трампа
да боеголовкой уебать!

«Надо йобнуть! Принесите веник!» —
свистнул автоматчик у дверей.
«В храме не свистят — не будет денег, —
строго буркнул протоиерей, —

Лучше принести сюда кадило
и сходить за лестницей на двор...»
«Слышал? Чо стоишь? Бегом, мудило!» —
перевел омоновцу майор.

Грохотали сапоги по доскам,
оставляя пятна на полу.
Дюжина свечей китайским воском
ярко мироточила в углу.

Глянула с икон Мария Дева,
грянул дождь, расплылся GPS,
покемона повело налево
вниз до алтаря, и там исчез.

«Блять, уходит! Упустили гада!» —
проорал наводчик через зал
и в экран казенного Айпада
чем-то вроде пальца указал.

Пономарь воскликнул: «Ну, видали?»
И майор ответил, харкнув в пол:
«Вот опять нам хуй, а не медали!
Ладно, всем до завтра, я пошел...»

Может, постных щей для вашей роты —
а потом по-новой поищи?
Но майор сказал: ебал я в рот их.
В смысле, роту, а не ваши щи.

И добавил на прощанье хмуро:
Мы же, как и вы, на службе, блять.
Наши храмы с как ее, культурой,
не позволим, сука, оскорблять.

И вот походкою неспешной
иду на блядки в поздний час.
Куда-куда? К жене, конечно.
Такой я правильный у вас.

«Робин Бобин Барабек
скушал сорок человек»
Вот не сорок! Вот не сорок!
А всего лишь тридцать семь!
Всё вам мало, либералам,
озверели вы совсем!
С либерала что возьмешь —
сеет клевету и ложь!
Лишь бы оболгать Державу,
нашу Гордость, нашу Славу,
Золотого человека —
Робин Бобин Барабека!